Бессмертник
Шрифт:
У дамы были очень красивые седые волосы, почти серебряные. И шуба, как у мамы. Глаза очень темные, почти черные, и круги под глазами черные. Она была явно нездорова.
«Мы переехали, сняли квартиру. У меня сердце пошаливает, совсем не могу ходить по лестницам. Но вы, Анна, чудесно выглядите и нисколько не постарели».
«Что вы… — отозвалась мама. — Постарела. На целую вечность!»
«Ну, по вашему лицу, во всяком случае, не скажешь. Анна, заходите как-нибудь в гости, я буду рада. Мы живем
Когда они распрощались, мама произнесла — не для Айрис, а так, себе под нос: «Пятая авеню! Еще бы! Вест-Сайд теперь уже не для них».
Айрис все прекрасно запомнила.
— Похороны в среду, в одиннадцать, — продолжает папа. — Я постараюсь пойти с тобой. Ну а если не смогу, пойдешь одна.
— Я никуда не пойду, — говорит мама очень спокойно.
Айрис слышит шелест газеты.
— Не пойдешь? Ты шутишь?
— Вовсе нет. Я не виделась с этой женщиной много лет. Я для нее была никто и ничто, зачем мне идти на похороны?
— Зачем вообще люди ходят на похороны? Как иначе выразить уважение к покойному? Я тебе поражаюсь!
Мама молчит.
— Кстати, — продолжает папа, — они в свое время были очень добры и оказали нам немалую услугу. Может, ты забыла? Существует же, в конце концов, человеческая благодарность?
— Благодарность? Ты берешь заем в банке, возвращаешь его с процентами и обязан вдобавок испытывать благодарность? — По голосу слышно, что мама рассердилась.
— Анна! Но люди — это не банк! Я тебя не понимаю.
— А где написано, что ты должен все понимать?
Совсем не похоже на маму! Она же всегда твердит:
«Мужчина — глава семьи; помни об этом, когда выйдешь замуж; не спорь и не перечь!» Или: «В браке равенства нет, женщина всегда должна уступать, тогда в доме будут лад и согласие».
Дверь в комнату Мори со стуком распахивается, он вылетает в коридор.
— Ах ты, поганка! — кричит он и с размаху бьет ее по спине кулаком.
На шум выбегают родители.
— Что случилось? Что ты делаешь?
— Эта поганка стояла тут, подслушивала! Не вздумай и мои разговоры подслушивать! А то от тебя мокрого места не останется, паразитка!
— Мори, что за слова! — говорит папа. — Айрис, иди-ка сюда. Что происходит? Ты что же, и впрямь подслушивала?
— Нет, я случайно. Я шла в кухню за яблоком.
— Верьте больше! — снова взрывается Мори.
Мама укоризненно качает головой:
— Мори, иди, пожалуйста, к себе, мы сами разберемся. Айрис, я хочу знать, что именно ты услышала?
Ее так и подмывает выпалить: «Я услышала, что я некрасива. И сказала об этом ты! А тетя Руфь сказала, что с годами я выправлюсь! Она всегда лезет не в свое дело. И я вас ненавижу — и ее,
Мама встревоженно хмурится. И Айрис вдруг понимает, что именно надо сейчас сказать. Искусно, с умыслом подбирает слова:
— Ты сказала папе, будто не видела эту даму много лет. А ты видела!
— Ты о ком? — спрашивает папа.
— О миссис Вернер. Мы ее видели в городе на прошлой неделе. Вместе с сыном.
— Анна, это правда?
— Да, мы столкнулись с ними на Пятой авеню, — говорит мама со вздохом. — Мимолетная встреча, я не придала ей значения.
— Легче скрыть, чем рассказать?! Не понимаю почему?
— Джозеф! Сейчас не время… — Айрис знает, что она имеет в виду: «Не при ребенке».
— Что ж… — говорит папа. — Айрис, пора спать. Иди ложись. Мама тебе сейчас принесет теплого молока.
— Нет, папа! Ты принеси, — требует Айрис.
Папа держит стакан, Айрис отпивает горячее молоко по глоточку.
— Как, девочка, лучше? Я вижу: тебя что-то расстроило. Ну, скажи папе, что с тобой?
Ее глаза наполняются слезами. Она шепчет:
— У меня нет друзей. Ребята меня не любят.
— Безмозглые обормоты! Но раз они не понимают, чего ты стоишь, это их беда. Ты же у нас самая лучшая, самая умная! Ты моя маленькая королева и, когда вырастешь, будешь ими вертеть-крутить почем зря. Они у нас еще попляшут!
— Я некрасивая.
— Кто сказал? Пускай повторит, глядя мне в глаза!
— А у Марси толстые косы с лентами.
— Ну и что? Терпеть не могу косы. Твои волосы намного красивее.
— Папа, это неправда.
— Солнышко, это чистая правда! Послушай, — говорит он, отнимая от ее губ пустой стакан, — на следующей неделе День благодарения, в школу тебе не идти. Хочешь, свожу тебя в кино? С утра пойдем ко мне на работу, а потом, до кино, заглянем в магазин и купим тебе новое платье. У мамы вечером будут гости, и я приведу тебя к ним прямо в новом платье. Поглядим тогда, кто красив, а кто некрасив.
— Я хочу к тебе на работу и хочу в кино. А к гостям не хочу.
— Ну и ладно, ну и позабудь про них вовсе. — Он наклоняется, целует ее. — Как, заснешь теперь? Выключить свет?
Айрис кивает, он дергает шнур выключателя. Но ей по-прежнему не спится. Она еще долго лежит в темноте, а мысли бегут, бегут…
Папа часто водит их на работу во время каникул. Мори в синем костюме, в синей же, модной шапке; Айрис в драповом пальто с бобровым воротником. Папа гордится детьми, гордится даже пластинкой, которую Айрис носит на зубах, чтобы ровно росли. Папа усаживается в кабинете за массивный стол красного дерева. В кабинете напротив, у мистера Малоуна, точно такой же стол.