Бессмертники — цветы вечности
Шрифт:
— Спасибо, братки, век не забуду. Прощайте.
— Прощай и ты.
— Береги голову!
— Счастья тебе, смелый человек!..
Нижний Тагил — старинный уральский рабочий городок. Сердце его — металлургический завод, еще в первой четверти восемнадцатого века заложенный тут известным уральским промышленником Демидовым. Характером и обличьем своим городок, как подметил Иван, изрядно походил на другие заводские поселки России, разве что казался еще более хмурым, даже мрачным: на всем здесь чувствовалась суровая печать Урала. Иван ходил по его горбатым
Это уже стало для него правилом: прежде чем отправляться на явку, тщательно «очиститься» и оглядеться. Особенно в новых и незнакомых местах. Вот и теперь он шел по нужному ему адресу, вполне уверенный, что «хвоста» за ним нет и что в случае неудачи сможет уйти, не рискуя угодить в руки ненавистных «фараонов».
На стук к нему вышел высокий средних лет мужчина, внимательно вгляделся в лицо.
— Здравствуйте: Я привез вам гостиниц от ваших земляков.
— Спасибо за труды. Не тяжела ли была дорога?
— Дорога тяжела, да груз невелик.
— Ну и как там мои земляки?
— Просили кланяться…
Хозяин провел его в дом, с чувством пожал руку и усадил за стол.
— Откуда, товарищ?
— Долго рассказывать, второй месяц на колесах. Был в Самаре, Саратове, Москве, Казани, Перми… в Екатеринбурге обе явки, какие я имел, провалены. Осталась ваша, тагильская. Слава богу, хоть вы целы!
— Пока целы, пока… А в Екатеринбурге у нас действительно беда: почти весь городской и весь Уральский комитеты партии арестованы, работа на время встала.
— Можете располагать мной.
— Какой опыт имеете: работа в типографии, агитация среди рабочих, боевое дело? С чем больше имели дело на практике?
— С боевым делом. На флоте я побывал и минером, и электротехником, но в общем-то знаю любое оружие.
— Где пришлось служить?
Иван несколько помедлил и ответил обтекаемо:
— Служил на Балтике и Черном море. Какое-то время на Каспии… Там дороги наши со службой разошлись.
— Окончания срока, выходит, не дождались?
— Выходит, что так.
— И много среди матросов таких, как вы?
— Было много…
— Да, зашаталась, наконец, главная опора царизма — армия. Упадет эта опора — рухнет и трон…
— Все решает организованность и боевой напор рабочего класса. Это — прежде всего.
— Да, да, прежде, всего…
Хозяин вдруг смутился и захлопотал вокруг стола.
— Извините, заговорил я вас, а вы, я вижу, устали и, конечно же, голодны. Вот, покушайте сперва, а потом договорим. Так?
— Спасибо, в самую точку попали: голоден, как волк…
Потом товарищ спросил:
— Значит, решили посвятить себя боевой работе? Именно боевой?
— Хотел бы. Но если организация сочтет нужным…
— Я думаю, это и в интересах организации. Но в таком случае я бы посоветовал вам перебраться в Уфу. Там сейчас наш уральский боевой штаб, там собраны лучшие боевые силы Урала.
— Есть
— Есть. И немалые. Недавно уфимцы провернули такое дело, что всех жандармов сна лишили… Что и как, не спрашивайте, узнаете на месте. Явки я вам сейчас дам. Одну — к представителю Уральского комитета товарищу Назару, ну а второй, на всякий случай, — к товарищу… Варе. Запоминайте адреса и пароли. Конспирация у них строжайшая.
Иван слушал и запоминал. Сразу для себя решил — пойдет к товарищу Назару. С женщинами он никогда серьезных дел не имел, заранее считал их пустыми мечтательницами, годными лишь для долгих разговоров о революции, но не для самой революции. Тем более, что почти всегда они — интеллигентки. А большого тяготения к интеллигентам он с некоторых пор совершенно не испытывал.
— Чем еще можем помочь, товарищ? — как-то грустно спросил хозяин. — Денег у вас, конечно, нет?
— Совершенно…
— Что ж, на билет до Уфы я, пожалуй, наскребу. Партийная наша касса переживает сейчас не лучшие свои дни, но раз нужно, то нужно… Получите…
Иван спрятал деньги и заговорил о паспорте. Нет, ничего подходящего у нижнетагильцев сейчас не было. Значит, дорога опять будет нелегкой…
Поезд приближался к Уфе. Иван понял это по тому, как дружно задвигались, засуетились его спутники, и тоже невольно заволновался. Прежде бывать в Уфе ему не приходилось, — интересно, что это за город, что там за люди, много ли рабочих, как примут его местные товарищи? Если верить тому, что он уже слышал, то дело ему тут должно найтись. Кончатся, наконец, его скитания, начнется настоящая работа, которой он отдаст все, что знает и умеет сам.
От этих мыслей его отвлек неожиданно усилившийся в конце вагона шум.
— Что это там? — спросил он своего соседа. — Уже Уфа?
— Да нет, вроде… Станции две-три еще проехать надо, — пожал тот плечами. И вдруг тоже заволновался: — А и правда, что там такое?
Обстановку прояснил высокий, почти мальчишеский голос:
— Господа пассажиры, именем революции просим всех оставаться на своих местах, иначе будем стрелять. Деньги и ценности выложить на столики. Мы соберем их в пользу сражающегося пролетариата. Повторяю: иначе будем стрелять!
Все, кто до этого толпился у выхода, в страхе хлынули обратно, и Иван увидел обладателя этого звонкого молодого голоса. Он действительно был очень молод, а по виду — то ли гимназист, то ли студент первого семестра. В руках молодца недвусмысленно поблескивал новенький «лафоше» Верхнюю часть лица скрывала черная полумаска.
В душе Ивана все заликовало. Свои! Наконец-то свои! Это о них, отчаянных уфимских боевиках, говорил ему товарищ в Нижнем Тагиле. Как же ему сегодня повезло! Вот сейчас он поднимется и смело, открыто, на виду у всех встанет рядом с этими отважными ребятами. И сам он, матрос Ваня Петров, и его бывалый «смит-вессон» готовы к бою. Он с ними. Он тоже революционер и теперь может в этом не таиться.