Бессмертное море
Шрифт:
— Я видел. Я видел его прошлой ночью. Элизабет. — В его голосе слышалось сострадание. — А как ты думаешь, откуда он достал лобстеров?
О, Боже.
Ее лицо было жестким.
— Я думала, что он с трудом приспосабливается к изменениям.
— Так и есть.
Она была слишком расстроена, чтобы оценить его иронию.
На расстоянии, раннее судно по ловле омаров отправилось домой, двигатель пыхтел, когда судно шло по воде. Мысли Лиз вращались, выбирая
— Консультант сказал, что все хорошо. «Настолько, насколько может ожидаться». — Она прикусила губу, маленькая боль отвлекала ее от боли в сердце. — Но спустя приблизительно шесть месяцев после того, как умер Бен, Зак изменился. Цвет волос, гигиена, одежда.
«Те чертовы ботинки», — подумала Лиз. Он больше никогда не разгуливал босиком. Даже дома, даже летом, он был в носках.
Морган кивнул.
— Перемена происходит в юности. Он будет пытаться контролировать ее. Если не получится, то скрыть.
Лиз мучительно сглотнула.
— Он начал проводить больше времени в своей комнате. Я думала, что он — подросток. Но тогда у него снизилась успеваемость. Он не захотел общаться со своими друзьями.
— Он не мог довериться им.
— Он мог прийти ко мне. — Обида вырвалась из нее. — Я — его мать. Я всегда говорила ему, что он может прийти ко мне с чем угодно.
— У него не было бы слов, чтобы сказать тебе, что происходит. Объяснить. Как мог он? Он и сам этого не знал.
Ее сердце разрывалось. Ее бедный мальчик. Эмоции сдавили ее горло.
— Я никогда не подозревала… — Разве это не то, что всегда говорят родители, в то время как их дети переносят издевательства, наркоманию, насилие? «Я не знал». «Я никогда не думал». «Он никогда ничего не говорил». Теперь бесполезно оглядываться назад, желать и спрашивать. — Я думала, что он принимает наркотики.
— Ты не должна винить себя.
Она покачала головой. Он не понимал.
— Я знала, что что-то было не так. Я должна была найти способ исправить это.
— Его не нужно исправлять. Он не твой пациент.
— Нет, он — мой сын. — Она прижала пальцы к вискам, как при головной боли. — Я могла справиться с наркотиками, — пробормотала она. Как же ей справиться с этим?
— Ты ничего не можешь поделать, — сказал Морган.
Она подняла голову и уставилась на него.
— Теперь Закари должен быть со своим собственным видом, — продолжал он спокойно, в то время как ее мир вокруг рушился. — В Святилище.
Ее кровь застыла в жилах. Барабанная дробь в голове мешала думать.
— Извини?
— Здесь для него опасно. Ему нужен совет от своего собственного вида. Когда я отправлюсь в Святилище, Закари пойдет со мной.
Она уставилась на него, ее теплые
Совершенно чужая эмоция сжала грудь Моргана.
Вина.
Он сопротивлялся желанию отвести взгляд. Он победил демонов в глубине, стоял решительно на стене Каер Субаи, когда волна Ада обрушилась ему на голову. Он не дрогнет перед одной смертной женщиной.
Но тот взгляд пробил его сердце.
Даже когда он ушел от нее на рассвете, шестнадцать лет назад, даже когда их сын был арестован, даже когда Морган Изменился у нее на глазах, Элизабет сохранила свое неотъемлемое мужество, свою несгибаемую решимость. Теперь она выглядела потрясенной. Уязвимой. Преданной.
Он стиснул зубы. Конечно, он должен взять Закари с собой. Мальчика нельзя было оставлять одного распутывать это. Особенно с Гау, охотящимся в этих водах.
Она вздохнула. Вздернула подбородок.
— Только через мой труп.
Он почувствовал прилив облегчения. Он предпочел бы сражаться, чем чувствовать мучительное чувство вины.
— Будем надеяться, что до этого не дойдет.
Она сощурила глаза.
— Угрожаешь?
Над водой баклан свернул твердые белые крылья и погрузился в море за неосторожной добычей.
«Он ужасно выразил это», — понял Морган. Его эмоции были неназванным, токсичным варевом, кипящим как котел ведьм и булькающим в нем, разъедая его обычную отрешенность.
Он прежде никогда не интересовался правдой, только выживанием. По сравнению с сохранением его людей судьбой одной человеческой женщины можно было пренебречь. Ее мнение должно иметь значение еще меньше. И все же… Элизабет имела значение.
Он должен был заставить ее понять без того, чтобы напугать ее. Закари был целью. Они оба были. Если забрать мальчика в Святилище, это защитило бы его и убрало любую опасность для Элизабет. Или оставило бы ее одну и без защиты.
Сомнение скользнуло в Моргана, холодное и острое как лезвие. Остров был защищен, напомнил он себе. Элизабет в безопасности, пока она остается на острове. Но его беспокойство растеклось, словно пятно крови на воде.
— Я не угрожаю. Но пока Закари не получит надлежащее обучение, он представляет опасность для себя и других.
Вода плескалась о лодку, заполняя тишину.
— Ты сказал, что можешь выбирать, — сказала Элизабет наконец. — А что, если он захочет быть человеком?
— Он не человек.
— Он и не животное.
— Элементаль. Бессмертный. Один из Первых Творений.
— Бессмертный?
Он заколебался.
— Детей моря могут убить. Или они могут уйти под волну. Но, пока мы живем в море или в Святилище, мы не стареем и не умираем, как люди.