Бессмертное море
Шрифт:
Его слова дали надежду Лиз.
— Мы пришли, чтобы увидеться с тобой, — Она откашлялась. — Чтобы поблагодарить тебя. За, хм, ожерелье.
— Я не требую благодарности.
— Мы все равно должны были это сказать, — сказала Эмили.
Он мельком взглянул на маленькую девочку, приклеившуюся к его ноге как моллюск к корпусу судна, его строгое выражение лица сменилось.
— Тогда можешь поблагодарить.
— Не так. — Она потянула его за руку, пока он не наклонился. — Вот так, — сказала она и легонько чмокнула его в щеку.
Морган
Сердце Лиз переполнилось от чувств. На глаза навернулись слезы, делая картину происходящего расплывчатой. Бледный, грозный лорд финфолк и ее темненькая малышка-дочь, такие непохожие друг на друга, но так хорошо смотрящиеся вместе, его рука в покровительственном жесте опустилась ей на плечо, ее вес пришелся на его бедро.
Морган посмотрел на нее. Крошечная мышца в уголке рта дрогнула.
— Ты тоже собираешься поблагодарить меня?
Ее пульс сбился. Они привлекали внимание, она знала, любопытных и главным образом дружественных ее соседей, ее пациентов, ее детей.
Ее детей.
На мгновение она застыла, нервы дрожали в нижней части живота. Она сделала два шага в его сторону, чтобы взять на себя риск пересечения линии, которую она никогда прежде не пересекала.
Могла ли она сделать это? Могла ли она поставить женщину перед врачом, перед матерью таким публичным способом?
Первые шаги, сказала она себе твердо. Иногда результат стоил азартной игры и в медицине, и в жизни. Стоя на цыпочках, она потянулась, чтобы оставить поцелуй на его щеке. В последний момент он повернул голову, и их рты встретились. Так мягко, так нежно, их губы искали, требовали.
Одна, две, три долгих секунды, в то время как ее сердце медленно стучало в груди, и ее кровь кипела. Все желания, которые она скрывала, все импульсы, в которых она себе отказывала, всплыли на поверхность.
Он тоже это знал. Она чувствовала это в его поцелуе.
Он поднял голову, глаза светились.
Она смутно знала о каком-то волнении позади нее, шуршащий металл и вздымающийся пар, крики предостережения и оценивающие крики, но ее внимание было закреплено на Моргане. Она сжала губы, как будто могла удержать его вкус внутри.
Его глаза потемнели. Ноздри раздулись. Он хотел ее. Знание вызвало у нее головокружение, беззаботной от надежды, пьяной от силы.
— Мамочка, смотри! Омары готовы. Видишь?
Лиз зажмурилась на мгновенье и повернула голову. Регина, облаченная в ярко-красный фартук, раздавала указания по раздаче десятков омаров и гор моллюсков из лоханей завернутых в водоросли для сервировки на металлических блюдах. Волонтеры сгружали в один поднос початки кукурузы и груды красного картофеля в другой. Дилан, с голубыми промышленными перчатками на руках, поднял банку кофе
Она хотела этого, хотела быть частью этой сцены, не на окраине, не наблюдателем. Она хотела разделить радость и изобилие. Она хотела эту жизнь. С Морганом.
Гости перетекли к крытому пикнику, где были накрыты столы. К кипящим омарам Регины была добавлена островная еда: томатный салат Паолы Шутт, черничный коблер Эдит Пэйн, печеные бобы, кукурузный хлеб и острое желе.
— Мы должны присоединиться к ним, — сказал Морган. Он взял ее за руку, ведя ее удивленную и радующуюся. Он коснулся ее как до этого, так небрежно, притягательно? — Прежде чем всю еду сметут.
Она сжала его пальцы, полная решимости удержать этот момент, пока она может.
— В точности мои мысли.
Костер стал красным заревом. Луна соткала серебряную сеть через море. Лиз сидела возле деревянного настила с Морганом, ее рука лежала в его руке, ее живот и ее сердце были достаточно полными, что могли лопнуть.
Подростки отошли далеко от волейбольной сетки, чтобы пофлиртовать в тени или посидеть у огня. Она не видела Зака. Но там была Эмили, она перешептывалась с Анной Блай под столом с подарками. Ник качал свою младшую сестренку в детском креслице.
Дети бегали вокруг палаток, их лица блестели от масла и волнений, когда их родители сидели с охлажденными чашками кофе, пережевывая пирожные и последние островные сплетни. Лиз видела Дилана, стоящего со своей женой у одной из стоек палатки, они целовались. Маргред положила голову своему мужу на плечо, ее глаза были столь же полные мечтаний как луна.
Что-то в том, как она стояла, под каким углом находился таз, держа одну руку на пояснице, Лиз стала смотреть внимательнее.
— Она не очень много ела, — пробормотала Лиз.
— Кто? — спросил Морган.
— Маргред.
— Она, должно быть, единственная, кто не ел.
Лиз хихикнула.
— Я не очень много ела это на этой неделе. Но это мило, каждый принес что-то. Вот что, я переехала сюда в надежде, чтобы Зак и Эмили узнали чувство общности.
— И ты тоже.
Это было открытие, на которое она надеялась. Ее внутренности дрожали от нервов и ожидания.
— Да, — призналась она. — Конечно, это не просто, приехать сюда в качестве врача.
— Но ты нужна им.
— Они нуждаются в медицинской помощи, которую я могу предоставить. Но всегда есть расстояние, почтение между врачом и пациентом. Я знаю, самые интимные подробности их жизни, диеты, депрессии, сексуальные расстройства, и меня никогда не приглашают домой. — Она печально улыбнулась. — По сути, я здесь чужая.
— Одинокая.
— Да. — Она облизала пересохшие губы. Это был ее момент. Это был ее шанс. — Ты однажды сказал, что мы не такие и разные. Может быть, у нас больше общего, чем мы думали.