Бессмертные витязи. Евпатий Коловрат
Шрифт:
Пропала надежда, что Эльга не спит, и это пугало каждого из Бессмертных. Значит, сбылась Первая часть Знаменитого Пророчества, о том, что уснут Семеро.
Евпатий без конца оглядывался на остров, исчезающий в тумане, , и наконец, повесил голову в отчаяньи.
Они шли целый день, и показался остров Алатырь, тот, который стали называть сейчас Маткой. Евпатий встал, и осторожно ступая по качающимся скамьям лодьи, подошёл к старшине. Снял шапку, низко поклонился.
– Прошу тебя, Витень… Мы добудем жезлы и победим, – прошептал Коловрат, снова взявшись за своё.
– Худо, жезлам
Холодные, как лёд глаза Старейшего смотрели на побратима. Тяжко задумался воитель, не связать ли молодшего? Знал он, что бывает, нападает в этих морях на людей безумие, и только силой можно удержать потерявшего рассудок. А что если и Коловрат меречением страдает....
– Витень, прошу… – всё просил побратим.
– Ты дал клятву, витязь, – уже свирепо кричал предводитель.
– Я всё сделаю сам! – крикнул Евпатий, и бросился в воду.
Зимняя одежда, сапоги и заплечный мешок потянули безумца в холодную пучину, да он и не пытался плыть, а лишь отдался на волю волн. Лишь струйка пузырьков показалась и исчезла слабым следом пропавшего человека.
– Проклятье!– вырвалось у Тиудемира.
– Он утонул! – крикнул Яромир.
– Коловрат подумал верно. Его тело вынесет на Алатырь, он воскреснет… А что дальше будет – как боги решат, – тихо говорил Витень, – или его лихоманка взяла, позвала к себе Царевна Эльга, служить живого Верой да Правдой…
– А разве бывает так? – не поверил Яромир.
– Никто не ведает до конца, как бывает, а как и нет…
Пленник Севера
Внутри Кита
Евпатий старался плыть, не желая отдаваться на волю волн.Но холод, жуткий холод ледяного моря сковывал могучие руки и ноги, и он начал задыхаться и засыпать. Не в первый раз приходил его черёд умирать, и, как видно, не в последний.
«Лишь бы только не месяц в воде болтаться. А то как я престану перед Марой на Алатыре?» – были его последние мысли.
Он захлебнулся, умер, будто уснул. И очнулся лишь в тёмном и смрадном месте. Просыпаться было тяжело, а кошмары оказались лучше, чем явь. Поначалу думал, как открыл глаза, что это грот, или пещера, куда закинуло прибоем, а запах- от гниющих водорослей. Но нет, к несчастью, всё было куда хуже. Местечко просто ужасало. Стены- тёплые да ребристые, и дышалось здесь тяжко, он задыхался. Сидел в какой- то едкой и странной жиже.
– Так, значит я утонул, а воскрес здесь. Не послушался Витеня, и за грехи сюда послан. Да что же это? – говорил сам с собой Бессмертный.
Что думать? И по всякому бывало, и как в походы дальние ходил. Вспоминал тот страшный бой на Истре, где стоял по пояс в воде и рубил и колол ромейских солдат. Тоже было не больно удобно, в холодной воде. Ноги скользили на речной гальке, штаны мокрые, хорошо что тяжёлый войлочный плащ успел снять, а то бы совсем беда… Видел, как падают один за другим убитые и раненые противники. И раненые тоже тонули, не в силах больше подняться, а спасти их было некому и некогда.
Теперь же видать, его черёд приходил. Да такой конец, которого и врагу не пожелаешь…
– Вот повезло.... – прошептал он и опять стал задыхаться.
Каждый вздох отдавался мукой, пот градом катился с его лба. Перед глазами всё застилал туман, Евпатий пытался не сдаваться. Но вот, он бессильно осел, а затем и упал в эту зловонную жижу. Витязя поглотила чернота.
На холодном берегу
Холод, холод, просто жуткий холод пронизывал его до костей. И было мокро. Солёная волна опять окатила его, накрыв с головой. Витязь пока не мог встать, просто пополз по камешкам берега подальше от полосы прибоя. Ладони беспощадно саднило, кожа покрылась мелкими ссадинами и порезами. Он подтянул ноги, и обрадовался, что , кажется, всё его при нём и осталось. Смог встать, и шатаясь, доковылял до большого валуна. И, чудо какое, его мечи так и висели слева и справа. Только, серебряные ножны потемнели. покрывшись налётом. Он поспешно извлёк клинки из ножен, и принялся оттирать подолом рубахи от воды.
Для воина мечи важнее, чем рубаха. Но, подумав, всё же разделся, оставшись нагишом, и принялся сушить обувку и одёжку на ветру. Холодно, очень холодно, и не мог согреться… Но, тут выглянуло солнце, а воин, похлопав себя по груди, вспомнил про ромейский амулет, висевший на шёлковом шнурке. Стащил гайтан, и посмотрел на округлый стеклянный предмет с водой внутри. Лицо поднялось к небу, и тут, к счастью, облака разошлись, солнце словно поглаило его своим лучом. Припомнил, как в Египте этой линзой он добыл огонь. Но будет ли здесь так сильно северное солнце?
Поймал солнечный луч, наведя себе на запястье. Через секунду потряс рукой, обжёгшись, и довольно улыбнулся.
Чуть дальше валялись сучья и ветки и из них юноша соорудил толковую кучку для костра. Солнечный луч через водяную линзу сначала зачернил корк ветки, затем поднялся белый дымок. Человек только радостно вздохнул, увидев в этом добрый знак.Через минутку маленький. скромненький язычок пламени лизнул ветку, и будто распробовав угощение, сразу окреп, и принялся за соседнюю деревяшку.
Пламя разгоралось, и скоро уже дарило тепло замерзшему человеку, выбравшемуся из моря.
Теперь пришло время подумать о одежде. Рядом был ручей, и воин погрузил в пресную воду свою кожаную одежду и сапоги. И начал лихорадочно застирывать своё бельё из плотного полотна, пазнувшее просто отвратительно. Время от времени возвращался, и подкилвал веток костру. На холод не обращал теперь внимания, были дела и поважнее. Закончив стирку, развесил одежду над огнём, что бы быстрее высохла.
Припомнив, как сюда попал, решился, и глянул на своё отражение в воде. Но нет, зря боялся. Уши на месте, нос-тоже. Борода отросла, да и волосы на голове. Надо было приводить себя в порядок. Помог нож, висевший на поясе вместе с мечами. Мучился долго, но смог сбрить щетину на лице и на голове, оставив привычную косичку на затылке. Присел к костру, стараясь отогреться. Жадно тянул к огню руки и ноги, и влез бы целиком, если бы плямя не обжигало.