Бессмертные

Корда Майкл

— Они погубили карьеру моего сына , — голосил Джо, и, слыша в трубке его страдания, я больше не сомневался, что Джек попал в серьезную переделку.

С самых первых дней пребывания на посту президента Джек постоянно находился в атмосфере назревающего кризиса, можно сказать, на грани катастрофы. Только поэтому я сразу и откликнулся на призыв о помощи. А вообще-то я был обижен на Джека, все не мог забыть, как высокомерно он беседовал со мной на следующий же день после выборов. Мы с Марией в качестве почетных гостей присутствовали на церемонии инаугурации. Мария была польщена и довольна тем, что находится в центре внимания, но я

никак не мог смириться с нанесенной мне обидой, ведь Джек так и не сказал, что назначит меня послом в Великобритании, о чем я всегда мечтал. Ну, а Мария-то, конечно, была просто в восхищении от нашего нового президента.

В конце концов, если я нужен Джеку (и родине), я обязан помочь. Да и кто не откликнется на призыв президента Соединенных Штатов? Тем более если вы знаете его со школьного возраста.

Кроме всего прочего, затишье, наступившее в моей жизни после напряженной работы во время предвыборной кампании, угнетало меня; я не находил себе места от скуки. Я скучал не только по политической деятельности, но, как ни странно, и по тем поручениям, которые мне приходилось выполнять в качестве связного между Джеком и мафией. У Джека теперь появились более важные дела, да и у мафии, видимо, тоже. Став президентом, Джек утратил интерес к Хоффе, а Бобби, который до этого клялся посадить Хоффу в тюрьму, стал министром юстиции, и у него тоже появились более насущные проблемы — в первую очередь, проблема защиты гражданских прав, а также проблема нейтрализации Гувера. Война против Хоффы отошла на второй план, гангстеры Чикаго вздохнули свободнее, а я избавился от необходимости общаться с Джеком Руби и Редом Дорфманом.

Меня сразу же провели к президенту. У Джека было бледное, опухшее лицо, глаза ввалились и помутнели от усталости.

— А, Дэйвид, — произнес он, пожимая мне руку, — спасибо, что приехал. На этот раз мы влипли по-настоящему.

— Чем могу помочь, господин президент? — спросил я.

— Не откладывая, садись за телефон, Дэйвид, и звони всем, кто тебе чем-то обязан. Необходимо ликвидировать последствия катастрофы! Переговори с Гарри Лусом, Панчем Сульцбергером, Биллом Пейли… Сделай все возможное. Если ты решишь, что мне нужно переговорить с кем-нибудь, я сделаю это, но имей в виду, я не собираюсь выслушивать высокопарные рассуждения по вопросам внешней политики или о честности в политике вообще. Ясно?

— Будет сделано, — ответил я. Лицо Джека застыло в жесткой неподвижности, словно окаменело; на нем не отражалось никаких эмоций. Я пытался понять, что скрывается за этой непроницаемой маской. Точно я знал только одно: если случались неприятности, Джек прежде всего винил в них себя, а не других.

— Ситуация очень сложная? — спросил я. — Чем это грозит в самом худшем случае?

Джек издал глубокий вздох. Он сидел, перенеся всю тяжесть своего тела на спинку стула и закинув ноги на сверкающую поверхность стола.

— Здорово они меня подставили, — сказал он.

— Кто, кубинцы?

— ЦРУ.

— Надо же, и отец твой сегодня утром сказал мне то же самое.

— Он прав. Как всегда.

Джек произнес последние слова с горечью. Хотя у него с отцом и были доверительные отношения, однако президенту Соединенных Штатов не очень приятно слышать от своего родителя фразы наподобие “Я ведь предупреждал тебя”. Впрочем, дети всегда испытывают стыд и унижение, когда им приходится признавать правоту своих родителей.

— Как развиваются события на плацдарме?

— Идут кровопролитные бои.

— Подкрепления будут направлены?

— Нет. — Голос Джека звучал глухо и монотонно. — Я запретил

воздушные налеты и обстрел с моря. Ясно, что это провал, и незачем его усугублять.

— У нас есть возможность вывезти наших людей с плацдармов?

Джек смотрел на серое небо, губы сурово сжаты.

— Скорее всего, нет, — мрачно произнес он.

— Понятно. — Другими словами, это был провал, о котором знал весь мир, провал, ставший результатом предательских и неумелых действий; при этом все старались уйти от ответственности. Злейшие враги Джека не могли бы придумать более разрушительного по своим последствиям — и более унизительного — сценария. Джек бросил вызов Кастро и проиграл.

— Где Бобби? — спросил я.

Джек покачал головой.

— Брат — моя главная опора, — ответил он, выговаривая слова медленно и тихо. — Это будет мне уроком, Дэйвид. Из всех людей здесь в Вашингтоне Бобби — единственный, кому я могу доверять.

Джек взял канцелярскую скрепку и стал скручивать и выворачивать ее, пока не сломал.

— Все остальные абсолютно ни на что не годятся , — сказал он. — Когда мы решили проводить эту операцию, Бисселл с пеной у рта расхваливал возможности ЦРУ. “Я ваша акула-людоед, господин президент”, — говорил он мне. Акула! Пескарь — вот он кто! А как только запахло жареным, он поспешил спихнуть это дело на Объединенный комитет начальников штабов, а комитет воспротивился этому. Они смогли договориться только в одном: что вся ответственность ложится на меня.

Джек сидел, раскачиваясь на своем стуле. В Овальном кабинете стояла абсолютная тишина, словно никакого кризиса не было и в помине. Очевидно, он приказал, чтобы его не беспокоили.

— Я думал, сяду за этот стол, и вся власть в моих руках, — продолжал он. — Стоит только приказать, и все будет исполнено. Ничего подобного. Президент — самый уязвимый на земле человек. Он постоянно находится под угрозой и отвечает за все, хотя решения принимают чиновники.

Последний раз я виделся с Джеком всего несколько недель назад, но за это время он, казалось, постарел лет на десять. Джек, конечно, оправится от своей неудачи — он еще молод, сил у него много, и он не станет долго предаваться отчаянию, — но после катастрофы в Заливе свиней в моем представлении он перестал быть молодым. Пост президента достался ему ценой суровых испытаний, думал я.

— Нет, — сказал он, — такие операции надо готовить серьезно. Отныне я не позволю никаких легкомысленных авантюр. Возможно, я войду в историю как президент, который не смог вернуть Кубу в сферу нашего влияния, — правда, это мы еще посмотрим! — но я не хочу стать президентом, из-за которого мы потеряли Лаос и Вьетнам.

— Честолюбивый замысел. — “И опасная затея”, — подумал я.

— До выполнения еще далеко. — Джек вздохнул и с трудом поднялся. — Терпеть не могу эти совещания, но придется идти. Это как вскрытие в морге: кучка врачей сгрудилась вокруг трупа и пытается выяснить, что не сработало… Жаль тех бедняг на берегу залива.

— Если кто-то из них уцелеет, это тоже создаст некоторые проблемы, господин президент.

Он кивнул.

— От этого никуда не денешься. Как-нибудь разберемся.

— Некоторые из них будут очень недовольны.

— Не только они. Кое-кто из твоих старых друзей очень усердно настаивал на высадке десанта.

— Из моих друзей?

— Ты знаешь, о ком я говорю.

Я понял его, и мне это не понравилось.

— Я понятия не имел, что наши друзья связаны с этим делом, господин президент.