Бессмертный ангел

Сэндс Линси

«Я выключу. Иди и начинай есть, пока твой завтрак не остыл, — крикнула Ильдария со своего места у кофейника.

Джи Джи не нужно было говорить дважды. Он повернулся и отнес свои тарелки к бару, задержавшись у распахнутой двери на достаточно долгое время, чтобы ЭйчДи проскочил. Он выбрал одну из кабинок, а не барную стойку. Таким образом, ЭйчДи может свернуться калачиком на сиденье рядом с ним. Едва он устроился вместе с собакой, как понял, что у него нет столовых приборов.

Прежде чем он успел встать, в распашные двери вошла Ильдария с двумя чашками кофе, ручки чашек застряли в пальцах одной руки, а в другой были зажаты столовые приборы. У нее также была банка мармелада и банка

малинового варенья, зажатые между ее рукой и одной грудью. Женщина все продумала. Она также демонстрировала свой опыт официантки.

Омлет был восхитительным, и Джи Джи проглотил его довольно быстро, благодарный, что она не только предложила это, но и сделала это для него. Затем за чашечкой кофе они еще поговорили о том, что влечет за собой работа, пока Ильдария не кивнула и не выскользнула со своей стороны кабинки, забрав с собой его грязные тарелки и обе чашки.

«Тогда все в порядке. Думаю, я поняла. Я возьму ЭйчДи в офис и приступлю к работе, чтобы ты мог подготовиться к открытию».

Джи Джи хотел возразить, что еще рано, что времени еще предостаточно. Он наслаждался общением с ней. Но затем его взгляд скользнул к часам, и его глаза расширились. Они разговаривали гораздо дольше, чем он думал. Прошло три часа с тех пор, как она пришла с ЭйчДи. Клиентура должна была начать прибывать в ближайшее время.

«Я дала ЭйчДи последний контейнер с едой на завтрак, — объявила Ильдария, когда Джи Джи взял варенье и мармелад. «Где мне найти ему еду на обед и ужин?»

«Он в холодильнике в моей квартире, — сказал Джи Джи, толкая ЭйчДи, чтобы заставить его спрыгнуть с края сиденья, чтобы он мог выйти из кабинки. — Я сейчас поднимусь и возьму парочку.

«Хорошо.» Она улыбнулась, а затем отвернулась, слегка сказав: «Давай, ЭйчДи, мы идем на кухню».

Слов было достаточно, чтобы ЭйчДи бросился за ней. Он даже радостно гарцевал рядом с ней, его хвост и уши болтались, когда он смотрел на нее, а затем вперед, прежде чем снова посмотреть на нее с нетерпением. Пес, возможно, не мог говорить, но он, безусловно, многое понимал, и слово «кухня» было одним из тех слов, которые он любил больше всего, так как оно обычно означало еду или угощение.

Джи Джи покачал головой, забавляясь поведением собаки, а затем его внимание скользнуло к Ильдарии, ненадолго остановившись на ее сексуальных туфлях на высоких каблуках, прежде чем перейти к ее ногам. У женщины были убийственные ноги с изящными маленькими лодыжками и сильными стройными икрами. На ней также были чулки со швами сзади, что чертовски сексуально, решил он, прежде чем проследить швы до ее черной юбки. Теперь он заметил разрез сзади, достаточный, чтобы можно было ходить в юбке-карандаш. Он доходил до середины ее ног, показывая намек на верхнюю часть ее чулок, так что он мог сказать, что на ней был какой-то пояс с подвязками… что было чертовски сексуально для него. Проклятие. Кто знал, что бухгалтеры/няни могут быть такими горячими?

Остынь, парень, мрачно подумал он. Вожделение к Ильдарии было неправильным во многих отношениях. Она была не только наемным работником, что делало ее запретной, но и бессмертной. Не для него.

Подозревая, что ему придется часто напоминать себе об этом, Джи Джи поставил варенье и мармелад, которые он нес, на стойку и пошел в холл в заднюю часть здания. Он поднимется и возьмет еду для ЭйчДи.… и, возможно, примет очень быстрый и очень холодный душ.

Глава 5

«Кто милый щенок? А?»

При этих словах Джи Джи остановился в дверях своей квартиры. Моргнув, он заглянул внутрь, но все, что он мог видеть, это конец обеденного стола

справа в дальнем конце комнаты и спинка его дивана напротив него слева.

«Кто милый щенок?»

Позволив двери бесшумно закрыться, он запер ее, а затем пошел по коридору, миновав открытую дверь в ванную справа и чулан слева, прежде чем холл перешел в большое открытое пространство с кухней и столовой, справа от него и гостиной слева, обе заканчивались большой стеной с окнами. То, чего зданию не хватало на первом этаже, компенсировалось на третьем и четвертом этажах. Его квартира была одной из двух на четвертом этаже. Высокие стеклянные окна здесь и во всех других квартирах здания составляли внешнюю стену. Это создавало легкую, воздушную атмосферу, которая ему обычно нравилась. Но на данный момент он на вид и освещение обращал мало внимания. Вместо этого его взгляд остановился на женщине и собаке на открытом пространстве между газовым камином и кофейным столиком перед диваном.

ЭйчДи лежал на спине на большой трехфутовой(91 см) круглой собачьей лежанке. Ильдария стояла на локтях и коленях, положив руки на собачью подстилку, когда она ворковала: «Кто такой хорошенький щенок?» Затем она наклонилась, чтобы уткнуться носом в щеки и шею счастливого пса, затем чмокнула его в грудь между передними лапами, прежде чем снова подняться и проворковать: «Кто такой милый щенок?»

ЭйчДи экстатически извивался, вертя головой из стороны в сторону от удовольствия, а попка Ильдарии колыхалась, когда она двигалась, ее юбка туго обтягивала ее великолепный зад.

У Джи Джи возникло безумное желание броситься к ней, упасть на пол перед ней и сказать: «Да, я хорошенький щенок». И умолять ее обнять и погладить его. Вместо этого он просто стоял, наблюдая, как она в последний раз повторяет процедуру, а затем она наклонила голову, чтобы прижаться и поцеловать ЭйчДи прежде чем схватить его и внезапно перевернуться на спину, так, что он приземлился своим телом на ее грудь и лицом над ее. ЭйчДи тут же принялся лизать ее лицо с жадным возбуждением, а Ильдария засмеялась и крутила шеей из стороны в сторону, чтобы он не задел ее нос или рот своим маленьким влажным язычком. Ее тело перекатывалось взад-вперед во время этого упражнения, ее ноги двигались, а юбка-карандаш скользила вверх по ногам с каждым движением.

Джи Джи с замиранием сердца наблюдал за ее медленным движением вверх, когда ЭйчДи внезапно замер, его голова дернулась в его направлении, как ракета с тепловым наведением, находящая свою цель. В следующее мгновение пес бросил Ильдарию одним прыжком и помчался к Джи Джи болтая ушами и виляя пушистым хвостом.

Разочарование защемило Джи Джи в конце игры, на которую он смотрел, но заставил себя отступить и выдавил улыбку, вставая на колени, чтобы поприветствовать свою собаку.

«Эй, приятель. Ты хорошо провел ночь с Ильдарией? А?» — спросил он легко, подбирая маленький меховой комочек, обнимая и гладя его, пока тот выпрямлялся. Его взгляд скользнул обратно к Ильдарии, и он обнаружил, что она встала на ноги, ее юбка опустилась, чтобы прикрыть ее стройные ноги, когда она натянула блузку на место, а затем потянулась, чтобы поправить волосы.

Аккуратный пучок, с которым она приехала и который ей удавалось держать первые восемь часов работы в его кабинете, распустился и упал. Большая часть ее волос была длинной черной волной, заканчивающейся той частью, которая все еще была завязана узлом. Поморщившись, она расстегнула застежку и позволила своим волосам свободно рассыпаться. Затем она двинулась к нему расслабленной походкой, улыбка тронула ее губы.

— Все готово?

«Ага.» Услышав хриплый звук в своем голосе, Джи Джи прочистил горло и кивнул. «Все сделано.»