Бессмертный мятежник

Плеханов Андрей Вячеславович

– Вот еще, больно надо… – сказала Лека и впилась зубами в плечо Демида. Коробов заорал как ошпаренный и отскочил на три метра. В старые времена такая шутка могла стоить Леке жизни – Демид мог вырубить ее в долю секунды, и лишь потом понять, что наделал. Но сейчас, слава богу, он стал более или менее обычным человеком, и следовало его наказать. Демид убрал руку – на плече его распухал огромный синяк.

– Ты что, спятила? Опять за свои садистские штучки?

– Сам ты садист! Все ночи по бабам бегать… А про меня подумал?

– У тебя что, проблемы с мужиками?

– У меня с тобой проблемы. Мне никто, кроме тебя, не нужен, а ты все со своими ледями… (Лека сделала ударение на предпоследний слог). То ему женщин не хотелось целый год, то вдруг сорвался с цепи, как жеребец.

– Ну, не обижайся, милая. – Демид обнял девушку –

осторожно, ожидая какой-нибудь очередной пакости. – С кем бы я ни был, я лишь лишний раз убеждаюсь, что лучше тебя нет никого на свете. Я ведь люблю тебя, малыш.

– Правда? – Лека порозовела, не в силах скрыть счастливую улыбку. – Скажи еще раз так, Дем.

– Люблю. – Демид губами поймал неродившееся слово девушки. А потом зацепил пальцем трусики Леки и потянул их вниз.

– Ты же хотел снимать с меня трусы целую вечность.

– Я передумал. Вечность я не выдержу…

* * *

Демид спал как ребенок, умаявшись за ночь. Он вытянулся на подушке и закрыл лицо рукой. Лена провела пальцами по его груди – такой чистой и загорелой, без единого пятнышка. Вот здесь когда-то был некий магический знак. Теперь Демид вновь был свободен – и от знака, и от таинственного своего предначертания, едва не приведшего его к гибели.

Интересно, знал ли об этом Табунщик – лютый зверь в обличье человека? Враг гнался за ними, и Лека снова почувствовала его ледяное дыхание. Где-то далеко, за тысячи километров, Зверь учуял их, и повернул по ветру свою уродливую голову…

Демид заворочался во сне и видение пропало. "Ни шан нар цюй [38] , – пробормотал Демид. – Ляо фу эрэр [39] ". – Он повернулся на бок и затих.

Лека встревоженно покачала головой и укрыла Демида одеялом. Потом тихо соскочила с кровати и подошла к окну. Небо на востоке покрылось мрачными фиолетовыми разводами. Надвигался дождь.

38

Куда ты идешь? (кит.)

39

Ничего не поделаешь, приходится… (кит.)

ГЛАВА 7.

Доктор Лю Дэань жил в одной южной провинции, в небольшом уездном городке. Молод он был и собой хорош, в обращении скромен. Люди на него не жаловались, а всегда хвалили. Недаром покойные родители имя ему такое дали – Дэань, что означает "Мораль и спокойствие".

Вы только посмотрите: Осанка ровная и изящная, походка и одежды о вкусе говорят и скромности. Достойный мужчина – в меру полный и ростом не мал, лицо полуночной луне подобно, брови черные и широкие, руки тонкие, яшмовым перстнем украшенные. Верхний халат синий шелковый, вышивка на нем искусная, отвороты рукавов белые, как снег. Шапочка черная на голове – добродетели хранилище. Про таких говорят: скромен молодец, да сердце золотое.

А встречался тогда Лю с одною девицей, к которой сердце его относилось с немалою нежностью. Не хотел Лю жениться, хотя и возраст его давно к тому подошел. Ибо, когда был он студентом, все помыслы его были устремлены на учебу, а теперь, когда он стал доктором, лелеял он честолюбивую мечту сдать экзамены в Столице и продолжить службу в Медицинском Приказе. Потому раньше, когда разгорался в его сердце огонь страсти – чжоу хо, и накапливался излишек мужского цзинь [40] , не находящий выхода, давал он серебра служанке Сюэ и отправлял ее в «Зеленый терем», чтобы привела она ему оттуда девицу посмекалистее в любовных делах и не слишком словоохотливую.

40

Семени (кит.)

Однажды Лю шел по тропинке и едва разминулся со стайкой подружек, весело щебетавших и потешавшихся над скромным видом молодого доктора. Запомнилась Дэаню одна из девушек – та, что смеялась меньше всех. Уже не носила она челки, серебряные шпильки украшали ее волосы, взметнувшиеся черными облаками, словно крылья феникса Хуан. Глаза чисты, как осенняя вода, брови изогнуты, как далеких

гор отроги, и меж ними – маленькая черная родинка, как орел высоко в небе. Тонкий стан ее, искусно стянутый, самою природой создан был для сладостного очарования. Улыбнулась девушка Дэаню, но не смог он побороть своей робости, отвел взгляд и прошел мимо. Душа его переполнилась любовной грусти, стал он плохо спать и порою отказывался от еды. Старая служанка Сюэ, конечно, заметила это, и спросила его, в чем причина, уж не выросла ли в сердце господина полынь? То есть, она, конечно, имела в виду любовь [41] . Лю не может скрыть своих чувств и рассказывает ей, что влюбился в девушку, прекрасней которой нет на свете, но ничего про нее не знает, кроме того, что у нее пятнышко на лбу. Но старуха Сюэ лишь засмеялась и сказала, что не беда это, ведь человек – не травинка в бамбуковой чаще и отыскать его всегда можно, была бы охота. И точно: не прошло и одной луны, как старая Сюэ пришла радостная и немного навеселе, и поведала молодому Лю, что отыскала она его девушку. Что зовут ее Цзянь Третья [42] , что сирота она и живет служанкой в доме господина Кы Лунтаня, торговца рыбой и ростовщика. Старуха Сюэ подарила ей заколку серебряную, брошку яшмовую с узором «радость встречи» и лянь серебра и поговорила тайком от хозяина. Выяснилось, что Цзянь видела доктора Лю не раз, и понравился он ей статью своей и ученостью. И согласилась она встретиться тайно с господином Лю, чтобы вылечить от тоски любовной. Однажды ночью, во время новогоднего Праздника Фонарей, Цзянь Третья проскользнула в дом Лю Дэаня, прячась под маской лисицы и благоухая орхидеями, как только что раскрывшийся цветок. И нашел Лю, что краше девицы не видел он во всем мире, и манеры ее были изящны – под стать красоте. Говорили они с Цзинь, взявшись за руки, ели фрукты и пили вино пряное, но пуще вина кружил им головы аромат сладостной любви. Погасили они свечи, сняли одежды и слились в нежности крепко-крепко.

41

"Полынь" и "любовь" звучат по-китайски одинаково – "ай".

42

В старом Китае обычно девочки (а в бедных семьях – и мальчики) именовались просто в порядке появления на свет в семье. Такое имя-числительное прибавлялось к фамилии. Отсюда – Цзянь Третья.

Девушка сказала Лю, что потеряла ради него цвет своего девичества, но не гнушается своего падения. Ибо хочет отныне всегда служить своему молодому господину, угождая ему во всем. Так стали встречаться они довольно часто, и клялся Дэань девушке, что любит ее нежно, и дарил хорошие подарки. Однако сватов не засылал – тянул со свадьбой. А почему – о том говорилось ранее. Обижалась Цзянь, и часто плакала, но ничего не могла поделать со своею сиротской судьбою, ибо очень привязана была к господину Лю.

Но вот однажды встретился на пути доктора Лю некий чужестранец. Завязали он беседу и понравился чужестранцу Лю Дэань речами своими умными и обхождением приятным. Полюбил он Дэаня, как родного брата. И прислал ему визитный листок. Но Господин Лю скромен был, и не хотел идти к чужеземцу. Однако определено было Небом, чтобы встретились они все же в доме франка, и вели беседу.

Прошло времени совсем немного, и умер чужестранец. Неизвестный враг нанес ему неизлечимую рану. И успел он перед смертью передать Лю таинственный ларец деревянный – без замков и застежек, словно из единого куска дерева выделанный. И повелел беречь это сокровище пуще собственного глаза.

Молодой доктор спрятал ящик тот у себя под половицей и забыл про него. Поскольку он был добродетельным последователем Совершенномудрого Кун-Цзы, не к лицу ему было заниматься магией и всякими волшебными фокусами. Но только начал замечать Лю, что вся жизнь его переменилась. В доме его начали твориться разные чудеса и странности. Двери стали хлопать сами по себе, на стенах начали появляться таинственные знаки, как бы кровью написанные, а пища, его кухаркой Сюэ приготовленная, вдруг оказывалась совершенно испорченной и непригодной к употреблению. А однажды вдруг загорелась циновка под господином Лю, едва спасли от пожара дом, а халат на докторе так обгорел, что пришлось его выкинуть.