Бессмертный мятежник

Плеханов Андрей Вячеславович

Монстр отскочил в сторону. Рваная рана на его плече меняла цвет – кровь впитывалась в шерсть, края смыкались неровной багровой полосой. Волк, хромая, медленно обходил машину и принюхивался. Затем вцепился зубами в бампер и потянул машину на себя. Машину неудержимо потащило вперед, раздался скрежет сминаемого металла. Лека резко ударила по тормозам. Бампер оторвался, волк не удержался на ногах, по инерции отлетел в сугроб. Лека вытянула из кармана серебряную цепь и медленно намотала ее на руку.

Оборотень поднял голову и уставился на нее.

Она знала, что нужно

уезжать как можно скорее, уезжать как можно скорее, скорее. Скорее. Она тупо смотрела на врага, не в силах отвести взгляд от его рубиновых глаз. Мозг ее превратился в маленькую ледышку. Глухо звякнув, он покатился по пустому черепу, провалился в какую-то дырку и растаял на спине густой холодной кляксой.

Волк принюхался к заднему колесу и начал остервенело грызть резину.

Голубые искорки пробежали по серебряной цепочке – на мгновение Леке почудилось, что Тинснейк поднял свою голову, состоящую из колец, коснулся ее губ в легком поцелуе. Лека сделала глубокий вздох и очнулась. Рука ее врубила заднюю передачу, нога, освободившись от невидимого капкана, нажала на газ до предела. Машина взревела, колеса взрыли снег, превращая вурдалачью морду в кровавое месиво. Зверь с воем покатился по земле и алые пятна расплылись по снегу.

Лека крутанула руль и вылетела на обледенелую дорогу. Машину понесло боком, удар об столб смял заднее крыло. Лека перевела дыхание и в оглянулась. Волк скреб передними лапами по снегу, пытаясь подняться. На залитой кровью морде вурдалака проступили человеческие черты – мутные глаза глядели с мукой и ненавистью. Девушка перекрестилась, плавно выжала сцепление и поехала.

Путь ей предстоял неблизкий.

Когда яркая луна с юго-запада освещает дорогу, бессмертие растягивает свою бесконечную тропу.

Раздраженный затишьем ветер налетел на черную пелену в небе и растерзал ее в клочья. Луна высунула бледную физиономию в небесное окно и увидела маленькую машину, оставляющую под колесами километры заледеневшего пути.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ДУХ БЕЗЫМЯННЫЙ

ГЛАВА 1.

Лека вырулила у приземистого двухэтажного особнячка, и затормозила, прижавшись к бордюру.

Если бы Демид увидел этот дом, он вспомнил бы, как вытаскивал отсюда Яну, как бежал отсюда с Алексеем и пули свистели ему вдогонку. Но в теперешнем своем положении Демид вряд ли мог что-то помнить. Он лежал на заднем сиденье и едва дышал.

Лека извлекла из салона виолончельный футляр, кинула его в багажник и закрыла на ключ.

– Куда? – Парень у входа преградил Леке путь.

– Пусти, надо.

– Не понял. – Парень важно оттопырил губу. – Ты вообще, типа знаешь, куда ломишься?

– Крот, Крот мне нужен, понял? Кротов.

– Не знаю. Никакого Крота не знаю. Вали.

Некогда Леке было разбираться со всякими идиотами. И поэтому через две секунды хлопчик валялся в сугробе в легкой отключке.

Лека открыла

дверь, быстро прошла по коридору. Когда-то она часто бывала в офисе Крота. Всего полгода прошло с тех пор, как она была здесь в последний раз, но теперь ей казалось, что это происходило в какой-то другом, потустороннем мире. Изменилась вся жизнь Леки, изменилась и она сама, и мало кто из прежних знакомых узнал бы ее сейчас.

Крот находился у себя в кабинете, на втором этаже. Здание вполне официально принадлежало малому предприятию, изготовляющим пластмассовые цветочные горшки и Крот был одним из его соучредителей. Скромным таким компаньоном. И на кабинете его красовалась табличка: "Отдел рекламы". Лека приоткрыла дверь и просунула голову внутрь.

– Юрий, можно на минутку?

Не хватило у нее наглости назвать Кротом человека в двубортном костюме, сидевшего на столе в полоборота к ней и держащего в руке мобильный телефон. Крот мельком глянул на нее, прижал палец к губам и отвернулся.

– Юрий, мне очень срочно! Человек умирает!

Кротов сделал яростные глаза, махнул рукой в сторону кресла, показывая Леке, чтобы она садилась, и тут же заорал в трубку:

– Але! Але! Это Хабаровск? Это Кротов! Да! Федорыч, это ты? Ну? Ты сам знать должен. Да, три вагона! Три, говорю! А что они? Ну, ни хрена себе! А платежки прошли? Ты мозги-то не пудри. Все ты сам сделаешь! Сам! Если что, ссылайся на меня! Только не очень громко. Без лишнего шухера! Ну ладно, даю тебе пять дней сроку. И чтоб все в ажуре! Пока!

Он нажал кнопку и телефон дал мелодичный отбой. Крот повернулся к Леке и она едва узнала его. Пластическая операция вернула глазу Крота нормальный вид. Кротов выглядел ныне хоть и не интеллигентом, но, по крайней мере, не бандитом с большой дороги.

– Значит, Юра я теперь стал? Тогда уж Юрий Степаныч зови. – Кротов достал сигарету из пачки, лежащей на столе. – Так-так… Видать, совсем у тебя дела плохи, если ты сюда пожаловала?

– Плохи. Демиду голову прострелили. Срочно нужна помощь.

– Ну а я тут причем? – Крот выпустил струйку дыма. – Я тебе что, хирургия, что ли? Вы со своим Демидом у меня уже вота где сидите. – Крот похлопал себя по животу. – В печенках. Если Динамит на горизонте появился, значит, опять шахер-махер начался. Все кувырком! С какой стати я теперь спасать его должен? Работал бы со мной, никто бы ему башку не прострелил. Я ведь сколько ему предлагал? Видишь, я теперь честный частный предприниматель. А он мужик башковитый, хоть и хитрый, как лис. На зоне таких профессорами зовут…

– Я заплачу за все, – быстро сказала Лека. – Бабки у меня есть, дам сколько скажешь. – Она положила на стол пачку долларов. – Только быстрее надо. Надо, чтоб выжил он.

Крот взял деньги, подкинул их на руке. Хмыкнул. Затем набрал номер.

– Бажан? Это я. Значит, так: вызывай Усачева. Я знаю, он сейчас на работе. В темпе, со всей его реанимацией. Там, внизу, Динамит валяется. В "пятерке". Мне нужно, чтобы он был жив. И в Арефино его – живо, на всех парах. К Равилю. Клиент платит. И Динамит мне нужен живой. Понял? Да, подожди маленько…