Бессмертный
Шрифт:
— Слушаюсь, сэр. — Солдат направил на меня оружие.
— Не советую, — сказал я за секунду до выстрела. Пуля попала в грудь.
— Что за черт? На нем бронежилет? Стреляй в голову, Ягун, черт тебя дери, недотепа.
Ягун-недотепа не успел даже открыть рот, чтобы ответить «Да, сэр», хотя он все же непроизвольно открылся, когда я свернул ему шею, развернув голову на сто восемьдесят градусов. После хруста позвоночника воцарилась тишина, не считая звука беспорядков, творящихся снаружи на улице. Первым опомнился командир, сняв со спины
Я уже было собирался отбросить мертвого солдата, дыр в котором было больше, чем в самом дырявом сыре, изъеденным мышами, когда огонь внезапно прекратился. Но вместо звенящей от предшествующих выстрелов тишины, я услышал слабое гудение. Не обращая на меня никого внимания, абсолютно все уставились мне за спину; те, у кого на забралах все еще красовалась темная тонировка, медленно ее убирали, выставляя напоказ свое изумленное лицо. Я медленно оглянулся. В воздухе, неровно, словно на волнах, висел и раскачивался «Gurin Mnyama», то и дело грозя задеть громадным носом край перевернутого основания пирамиды.
Корабль так и висел в воздухе, а все лишь молча наблюдали, что же будет дальше, и лишь минуты через две началось движение. С обоих боков корабля, который только внешне напоминал грузовой, в стороны разъехались внешние стенки, и оттуда появились многоствольные роторные пулеметы. Глаза и рты солдат, явно не ожидавших такого вооружения на «грузовом судне», превратились в практически идеальные геометрические круги, при этом размер глаз лишь немногим уступал раззявленным ртам их владельцев. Стволы пулеметов начали вращаться.
Первым дал деру командир, даже не отдав приказ солдатам отступать. Он не успел сделать и пяти шагов, как поскользнулся на луже крови, подлетев так, что ноги оказались выше головы. Саму голову от падения затылком о плитку пола спасло мертвое тело, которое на проверку оказалось не таким уж и мертвым, тут же обхватив шею жертвы мертвой хваткой. Но я этого уже не видел. Я бежал к кораблю, чтобы оказаться ближе к носу, как раз между торчащими с боков пулеметов и чтобы меня не задело, но просчитался.
Пулемет застрочил так, что в голове загудело, а перепонки едва не лопнули от шума. Корабль начало трясти из стороны в сторону. Пулеметные очереди пробивали солдат, словно те были сделаны из низкокачественного картона. Кровь фонтаном била во все стороны из тщетно пытающихся спастись Людей, заливая пол вторым слоем красного дождя. Кто-то даже додумался спрятаться за стойкой кафе-бара, но для пуль она ничем не отличалась от таких же картонных стен, в которых дыр стало даже больше, чем недавно появилось в теле
Я рухнул на пол у самого корабля. Это же, но уже в самом помещении сделали и многие солдаты, понявшие, что иного выхода, кроме как зарыться под трупами, — нету. Это спасло не всех. Корабль трясло, будто он и правда был посреди моря в сильный шторм. Пулеметные очереди то направлялись куда-то вверх, словно стреляя по воробьям, то опускаясь вниз, оставляя в полу глубокие рваные борозды, разрывающие всех, кто был на пути, на части. При этом корабль не забывал мотаться и из стороны в сторону, не позволяя определить, где в следующую секунду не стоит находиться.
Вдруг выстрелы прекратились. Теперь все же в ушах стало звенеть, перебивая даже гудящий звук двигателей корабля. Я встал. Услышал шум с двух боков корабля. С надеждой я выглянул из-за носа и увидел совсем не то, чего ожидал. Как минимум с одной стороны пулеметы все же пропали, но сменившись орудием побольше. Дуло ракетного отсека было такого размера, что туда легко поместилась бы моя голова вместе с ушами. И я побежал, надеясь, что успею хотя бы добежать до угла пирамиды, но не проделал и пятнадцати шагов, как услышал очередной оглушающий рев, знаменующий выпуск ракеты.
Взрыв оказался настолько мощным, что от всей выступающей над перевернутым основанием части пирамиды практически ничего не осталось. Балки из модификации углерода разбросало во все стороны, словно спичечный домик, под которым взорвалась граната. Прочное стекло превратилось в дождь из мельчайших осколков. И это не считая внутреннего убранства: столы, кресла, диваны, унитазы, шкафы и даже холодильники с продаваемыми в них напитками. Все это в горящем виде перевалило через прямоугольное основание перевернутой пирамиды и полетело вниз, на головы воюющим между собой солдат правительства и революционеров. Я, естественно, полетел тоже. В разобранном виде.
— Есть! Я вошел! — воскликнул Иолай.
— Отлично, взлетай.
— Постараюсь. Все же корабль слишком большой, я никогда к такому не подключался, — посетовал киборг. Голова у него уже во всю раскалывалась.
— У тебя получится, — подбодрил его бесцветным голосом Верон.
— Получится-то получится, но вот насколько хорошо…
— Не ной. В нас стреляют эти идиоты. Взлетай уже наконец.
— Сам лежишь ноешь… — недовольно пробубнил киборг.
— Что?
— Взлетаю, говорю, уже взлетаю.
И он взлетел, если это можно так назвать. Корабль оторвался от поверхности так, словно очень этого не хотел. Сам того не зная, Иолая сбил с ног нескольких повстанцев, преследовавших их, и если бы не наркотик краг, они бы точно не смогли подняться. Виляя из стороны в сторону, киборг, полностью взяв под контроль системы корабля, поднял железяку в воздух. И не успел он вылететь с посадочной площадки, как резко полетел вниз, но тут же выровнял машину и поднялся на прежнюю высоту.