Бессмертный
Шрифт:
Что было правдой. Будь я ближе к эпицентру взрыва, от тела бы вообще мало что осталось, и я бы воспарил. Тогда бы, кстати, мое тело восстановилось бы намного быстрее. Наверно, не надо было бежать; инстинкт самосохранения даже спустя тысячи лет у меня так и не стал рудиментом.
— Это все Иолай. Не знаю, что он там такого натворил, но корабль чудом не развалился на части. Он ведь не развалился?
— Ну, несмотря на взрыв и падение, он, насколько я мог видеть, не особо пострадал, только все, что не было привинчено, теперь валяется. В коридорах в некоторых местах
Корабль был прочным как снаружи, так и внутри, вот если бы все Люди были такими же…
— С кораблем понятно, а остальные?
— Со мной Костун на связь не выходил. А Мара… Когда я видел ее в последний раз, она убегала в туалет, находящийся на этаже, где посадочная площадка. Хочу напомнить, что вы с Иолаем все там разнесли.
— Она… мертва? — пораженно спросил Верон, едва выговаривая слова.
— Я не знаю. За это время она могла уже куда-нибудь и уйти. Может, она вообще сейчас лежит под этим кораблем…
— Не верю, — перебил он меня, тряхнув головой. — Она не могла умереть. А ты куда смотрел?! — вдруг закричал Верон. — Это ты был с ней, ты за нее отвечал!
С нашей первой встречи Верон все больше проявлял эмоции. Возможно, это из-за того, что он узнал всех нас получше, а может он всегда был таким, сдерживаясь лишь в компании незнакомых Людей, нагоняя на себя какую-то таинственность. В сочетании с его благородными чертами и черными глазами это работало. Надо будет узнать у Иолая.
— Она сама за себя отвечала и явно не нуждалась в чьей-либо поддержке, — ответил я спокойно. — Когда все началось, я окрикнул ее, но перед этим я задел ее гордость, так что она обиделась и не вышла. — Это похоже на оправдание? Наверно, да. Пусть так.
— И ты просто ее бросил?
— А мы не на увеселительную прогулку вышли погулять! — закричал я, сам от себя не ожидая. А ведь я тоже привык скрывать истинные чувства. — Я ей сказал тоже самое. Она сама напросилась с нами, а потом начала плакаться, что боится запачкать ручки и испортить репутацию хорошей девочки. У меня не было времени за ней бегать.
— Больше и не будет… — тихо обронил Верон.
— Если она мертва.
— А если жива?
— Значит, и еще немного проживет. Надо переправить корабль куда-нибудь подальше, а потом уже заняться поисками. Чем раньше, тем лучше.
— И чего ты тогда стоишь? Взлетай.
— Я без понятия, как этой штукой управлять. Никогда у меня не получалось нормально летать на всяком космическом мусоре.
— И что, ты будешь ждать, когда я смогу ходить?
— Выбор-то не велик. Если сяду за штурвал я, то окончательно разрушу это чертову пирамиду, а вместе с ней и корабль. Ладно, я в командную рубку, посмотрю, как там Иолай.
Я ушел, потому что Верон явно не был доволен нашим разговором и всем, что только что услышал. Он мог разразиться целой тирадой о том, какой я безалаберный и невнимательный, играя роль моей мамаши, а ведь я старше него на несколько тысяч лет. Мне было не до этого.
А ведь именно Верон решил нас так распределить, оставив меня с Марой, а сам будучи со своим дружком Иолаем, которого, судя
Иолай лежал в капсуле и выглядел довольно бодро. Когда я подходил, он помахал мне рукой.
— Уже могу шевелить руками, — сказал он, — но лучше подзарядиться как следует, мало ли что.
— Ходить сможешь?
— Только если в раскорячку, а что?
— Нам надо улетать отсюда, пока не прибыла тяжелая артиллерия, — пояснил я. Как и в случае с той красной планетой, нам опять нужно бежать, не дожидаясь новых неприятностей. На этой планете больше делать нечего, Нерос, наверняка, давно сбежал, а Правительство, судя по всему, никакого отношения к заявлению о геноциде людей не имеет, так что их пока можно оставить в покое, придумывая, как остановить моего старого врага. Хотя, если Правительство вдруг решит воспользоваться ситуацией и воплотить больные фантазии Нероса, то придется разбираться еще и с этим. Будто у нас и так проблем мало.
— Блин, а Верон как?
— Уже пришел в себя, но сможет сесть за штурвал не раньше, чем ты.
— Все плохо! — воскликнул Иолай, вяло всплеснув руками. — Оставаться на месте нельзя, а улететь — невозможно. Временно. Да еще Костун и Мара… На Костуна, в общем-то, наплевать, он, наверно, уже на пол пути с этого спутника или забился где-нибудь в угол и сидит, трясется. А вот Мара… Не прощу себя, если с ней что-нибудь случилось. Ты был прав: не надо было ее брать с собой.
— А-а, черт! — прорычал я и пнул ногой стену.
— Ты чего?
— Я возвращаюсь!
— Куда?
— Наружу. Я буду искать Мару, а вы… Как только зарядишься сам или когда придет Верон, улетайте отсюда. Код связи с кораблем я знаю, так что свяжусь с вами, как только выберусь отсюда. Как только сможешь, зайди в Юнинео и узнай, разыскивается ли наш корабль. Если нет — летите на планету этого спутника, если же разыскивается… улетайте на какую-нибудь заброшенную планету, только туда, где я смогу с вами связаться.
— Ты собираешься идти один? Не глупи! Подожди, пока я и Верон придем в себя, мы отправимся вместе.
— Нет времени. У нас всегда нет времени. Возможно, если ей нужна помощь, и если с ней что-то случилось по моей вине, то мне и расхлебывать. Все, я пошел.
Иолай еще кричал мне что-то в спину, но я не слушал. Как оказалось, оружие, что я снял с солдата и повстанца, было без патронов, потому они и сошлись в ближнем бою. Пистолет был полностью заряжен — патрульный, видимо, не успел им воспользоваться в пылу сражения, — но его было мало. В оружейной я взял еще автомат, набор метательных ножей, которые незнамо как тут оказались, и обычный длинный армейский нож с серрейтором у рукояти.