Бессонница (др.перевод)
Шрифт:
Он обнял ее и поцеловал в макушку. Сейчас, когда он услышал свои самые страшные мысли от кого-то другого, ему стало немного легче. И он задумался о том, что говорила ему Луиза: одиночество – самое худшее в старости.
– Я тебя понимаю, – сказал он. – Но то, что я сделал с миссис Перрин, получилось спонтанно, как бы само собой. Я не помню, чтобы я думал о том, что делаю, просто сделал и все. А у тебя было так же?
– Да. Именно так. – Она положила руку ему на плечо.
– Мы должны постараться больше так не делать, – продолжал Ральф. – Потому что это и вправду может вызвать зависимость.
Резкий визг тормозов и скрежет шин по асфальту заставил его замолчать. Они испуганно переглянулись, а звук снаружи все не прекращался – как будто это кричала сама беда в поисках точки приложения.
Когда визг и скрежет наконец оборвались, раздался приглушенный звук удара. За ним последовал испуганный вскрик – то ли женщины, то ли ребенка, Ральф не сумел разобрать, кого именно. Кто-то другой закричал:
– Что случилось?
А потом:
– О Господи!
И топот бегущих ног.
– Сиди, не вставай, – сказал Ральф Луизе, а сам сорвался с кушетки и подлетел к окну. Когда он раздвинул шторы, Луиза уже была рядом. И Ральфу это понравилось. В подобных обстоятельствах Каролина бы сделала то же самое.
Они смотрели на сумрачный ночной мир, переливающийся странным светом и наполненный промельками движения. Ральф знал, что там, на улице, будет Билл. Он это знал. Билла сбила машина. И теперь он лежит мертвый на тротуаре, а рядом с его безжизненно вытянутой рукой валяется соломенная панама с откушенным куском на полях. Ральф обнял Луизу за плечи, а она стиснула его руку.
Но это был вовсе не Билл Макговерн. В полукруге света от горящих фар «форда», замершего посреди проезжей части, лежала Розали. Она лежала на боку в луже крови, растекающейся по асфальту. Судя по всему, у нее был перебит позвоночник. Водитель «форда» вышел из машины и встал на колени перед сбитой собакой. Ближайший уличный фонарь безжалостно высветил его лицо. Это оказался Джо Вайзер, фармацевт из аптеки «Первая помощь». Его оранжево-желтую ауру сейчас пронизывали беспокойные завитки красного с синим. Он принялся гладить Розали по боку, и каждый раз его рука исчезала в густом черном облаке, что окружало собаку.
Ральф не спал, но у него было такое чувство, словно ему снится кошмар наяву. Ему стало страшно – так страшно, что все внутри оборвалось. По спине пробежал озноб, а яйца скукожились в два тугих комочка. Он как будто перенесся в тот кошмарный июль девяносто второго года: Каролина умирала, часы смерти уже отмеряли последние дни ее жизни, и что-то странное и жуткое творилось с Эдом Дипно. Он как будто взбесился, и Ральф пытался его удержать, чтобы он не набросился с кулаками на водителя грузовичка с удобрениями. А потом – вишенка на яблочную шарлотку, как сказала бы Каролина – появился Дорранс Марстеллар. Старина Дор. И что он тогда сказал?
Я бы на твоем месте больше его не трогал… Я не вижу твоих рук.
Я не вижу твоих рук.
– О Господи, – прошептал Ральф.
Луиза
– Луиза. – Он сжал ее руку. – Луиза, с тобой все в порядке?
– Да, наверное… но, Ральф… ты видишь?
– Да, это Розали. Она скорее всего…
– Я говорю не о ней, а о нем! – Она указала куда-то вправо.
Док номер три стоял, привалившись к багажнику «форда» Джо Вайзера. Он по-прежнему был в панаме Макговерна. Он посмотрел прямо на Ральфа с Луизой с этакой наглой ухмылочкой, а потом медленно поднял руку и показал им «нос».
– Ах ты, скотина! – закричал Ральф и в бессильной ярости ударил кулаком в стену.
Вокруг Розали собралось уже с полдюжины человек, но они ничем не могли помочь: Розали умирала. Ей оставалось жить считанные секунды. Черное облако все сгущалось. Впечатление было такое, что оно стало твердым, как испачканный сажей кирпич. Оно окружало Розали плотной непроницаемой оболочкой, и каждый раз, когда Вайзер гладил собаку, его рука исчезала в этой твердеющей черноте.
Теперь Док номер три поднял вверх указательный палец и склонил голову набок, как бы говоря: «А теперь, всем внимание!» Он на цыпочках прошел вперед – абсолютно излишняя предосторожность, поскольку его все равно никто не видел; но похоже, что Док номер три питал нездоровую страсть к театральным эффектам – и протянул руку к заднему карману Джо Вайзера. При этом он оглянулся на Ральфа с Луизой, как бы для того, чтобы проверить, смотрят они или нет. Потом – все так же, на цыпочках – он подошел еще ближе к Вайзеру.
– Останови его, Ральф, – простонала Луиза. – Пожалуйста, останови его.
Медленно, словно напившись каких-нибудь транквилизаторов, Ральф поднял руку и резко опустил ее вниз, как бы рубанув воздух. Луч синего света вырвался из его пальцев, но проходя сквозь стекло, свет рассеялся. Бледно-голубое марево отделилось от дома Луизы и тут же рассеялось в воздухе. Док номер три издевательски погрозил Ральфу пальцем, мол, ах ты гадкий мальчишка.
Лысый Доктор номер три потянулся вперед и что-то достал из заднего кармана Джо Вайзера, который так и стоял на коленях перед умирающей Розали. Ральф не понял, что это было, пока этот мерзкий карлик в замызганном грязном халате не снял панаму Макговерна и не сделал вид, что причесывает свою лысину. Это был черный пластмассовый гребешок, который продается в любом магазине за доллар и двадцать девять центов. Потом Док номер три высоко подпрыгнул и щелкнул в воздухе каблуками, словно злой и ехидный эльф.
Когда лысый доктор приблизился, Розали приподняла морду. Теперь же она уронила голову на асфальт и умерла. Черная аура разом исчезла – не рассеялась, а просто лопнула, как мыльный пузырь. Вайзер поднялся с колен, повернулся в какому-то мужчине, что стоял на краю тротуара, и принялся объяснять ему, что случилось, показывая жестами, как собака неожиданно выскочила на дорогу прямо ему под колеса. Ральфу даже показалось, что он сумел прочитать у него по губам: возникла словно ниоткуда.
Потом Ральф снова взглянул на машину и увидел, что маленький лысый доктор никуда не делся. Он стоял, прислонившись спиной к вайзеровскому «форду».