Бессонница
Шрифт:
Клото, его голос далек, но различим: Вернись, Ральф! Пожалуйста, вернись!
— Вернусь, если вы оставите свои игры и будете откровенны с нами.
Лахесис, исчезая из вида: Да! Да!
Внутри у Ральфа мигнуло. Три фигуры вернулись в фокус. Одновременно краски заполнили пространство мира, а время вернуло свою прежнюю скорость, он видел, как опускалась луна, похожая на светящийся комок ртути. Луиза обвила его шею руками, и Ральф не мог понять, обнимает она его или удерживает.
— Слава Богу! Я уже думала, что ты покинул меня!
Ральф поцеловал женщину, испытывая
— Надеюсь, вы выполните свое обещание, в противном случае нам лучше немедленно разойтись в разные стороны.
На этот раз Клото и Лахесис не стали тратить время на переглядывание; они охотно закивали. Говорил Лахесис, в его тоне сквозили оборонительные нотки. Ральф пришел к выводу, что с этой парочкой общаться приятнее, чем с Атропосом, но к вопросам они не привыкли.
Все, что мы сказали вам, Ральф и Луиза, — правда. Возможно, мы умолчали, что Атропос немного лучше разбирается в сложившейся ситуации, чем этого хотелось бы нам, но… Ральф: — Что, если мы откажемся слушать ваши бредни, просто повернемся и уйдем?
Никто из них не ответил; но в глазах обоих Ральф прочитал тревожную новость: они знали, что серьги Луизы у Атропоса и что ему это известно.
И лишь Луиза — Ральф надеялся — ничего не знала.
Она дергала его за рукав:
— Не делай этого, Ральф, — пожалуйста. Нам необходимо их выслушать. Ральф повернулся и жестом попросил продолжать.
Лахесис: Обычно мы не вмешиваемся в дела Атропоса, как и он в наши.
Мы не можем этого сделать, даже если бы захотели. Предопределение и Слепой Случай — словно белые и черные клетки на шахматной доске, выделяющиеся благодаря контрасту. Но Атропос желает вмешиваться в ход событий — в некотором смысле это его предназначение, — и иногда, очень редко, возможность подобного предоставляется сама собой. Попытки предотвратить его вмешательство редки… Клото: Истина несколько сложнее, Ральф и Луиза, в нашей практике еще никто не пытался удержать или воспрепятствовать ему.
Лахесис: …и делаются лишь в том случае, если ситуация, в которую он сует свой нос, очень деликатна и в ее основе лежит множество серьезнейших причин. Сейчас создались именно такая ситуация. Атропос перерезал жизненную нить, которую ему не следовало трогать. Это приведет к ужасающим последствиям на всех уровнях, не говоря уже о серьезном дисбалансе между Предопределением и Слепым Случаем, если ситуация не изменится. Мы не можем помешать происходящему! ситуация вышла за рамки нашей компетенции. Теперь мы уже не видим, а лишь действуем. Но в данном случае наша неспособность видеть не играет никакой роли, потому что лишь Шот-таймеры могут противостоять воле Атропоса. Именно поэтому вы здесь.
Ральф: — Вы хотели сказать, что Атропос перерезал жизненную нить тому, кто должен был умереть естественной смертью… Или Предопределенной
Клото: Не совсем. Некоторые жизни — их очень мало — не имеют четкого определения. Когда Атропос прикасается к таким жизням, проблемы всегда идентичны. «Ставки сделаны», — говорите вы в подобных случаях. Эти неопределенные жизни похожи… Клото раздвинул руки, и между ними высветился образ — снова игральные карты. Семь карт, выложенных в ряд, медленно переворачиваемых невидимой рукой. Туз, двойка, джокер, тройка, семерка, дама.
Последняя карта оказалась бланкой <Blank (англ.) — пустой, лишенный содержания>.
Клото: Помогла эта картинка?
Ральф нахмурился. Он не знал. Где-то находилась личность, не имеющая отношения ни к обычному составу игральной колоды, ни к джокеру. Личность, лишенная какого-либо содержания, служащая целью захвата с обеих сторон.
Атропос перерезал метафорический воздушный шланг этой личности, и теперь некто — или нечто — объявляет тайм-аут.
Луиза: — Вы говорите об Эде Дипно?
Ральф, резко обернувшись, взглянул на Луизу, но она смотрела на Лахесиса:
— Эд Дипно — это бланка?
Лахесис кивнул.
— Как ты догадалась, Луиза?
— А разве есть выбор?
Луиза улыбалась, но Ральф лишь чувствовал улыбку. Он повернулся к Клото и Лахесису:
— Ладно, наконец-то мы хоть к чему-то пришли. И кто же зажег красный свет? Не думаю, что это сделали вы, ребята, — по-моему, в данном деле вы всего лишь слуги.
Коротышки, склонив головы, пошептались, но Ральф заметил, как заискрились оранжевым светом их золотисто-зеленые ауры в местах соприкосновения, и понял, что не ошибся. Наконец они снова посмотрели на Ральфа и Луизу.
Лахесис: Да, в данном случае ты прав. У тебя талант видеть вещи в перспективе, Ральф. Мы уже тысячи лет не вели таких бесед… Клото: Если вообще когда-нибудь разговаривали подобным образом.
Ральф: — Вам всего-то и нужно — говорить правду.
Лахесис: Мы это и делали!
Ральф: — Всю правду!
Лахесис: Хорошо, всю правду. Да, Атропос перерезал нить Эда Дипно. Мы знаем это не потому, что видели, — я уже говорил, что нами утрачена способность четкого видения, — а по причине того, что это единственный логический вывод. Дипно не предназначен ни для Предопределения, ни для Слепого Случая — вот что мы знаем; по-видимому, его нить имела огромное значение, раз поднялась такая шумиха. Сам факт, что он так долго живет после того, как была перерезана его жизненная нить, говорит о его силе и значимости. Перерезав эту нить, Атропос запустил в ход цепь ужаснейших событий.
Луиза, поежившись, приблизилась к Ральфу.
Лахесис: Ты назвал нас слугами. Ты прав более, чем тебе даже кажется.
В данном случае мы являемся лишь курьерами, доставляющими послания. Наша задача состоит в том, чтобы объяснить тебе и Луизе, что здесь происходит и чего ожидают от вас. И теперь наша миссия почти выполнена. А на вопрос, кто «зажег красный свет», мы ответить не можем, так как и сами не знаем.
— Я вам не верю.
Но Ральф не уловил в своем голосе убежденности (если это вообще был голос).