Бессонница
Шрифт:
Следовательно, можно припасти волнение для более важного случая, и уж кому, как не Богу, известно, что сегодня оно еще понадобится Ральфу.
— Мы все связаны Предопределением, — вдруг резко произнес Дорренс. — Это КА-ТЕТ, что означает единство, созданное из множества. Вот так же множество рифм составляют единое стихотворение. Понимаешь?
— Нет. — Ральф, Луиза и Джо произнесли это одновременно, образуя спонтанный хор, а затем нервно рассмеялись. «Трое Неспящих Времен Апокалипсиса, — подумал Ральф. — Господи помилуй», — Это ничего, — сказал Дорренс, все так же улыбаясь. — Просто
— Все это просто замечательно, Дор, — сказала Луиза, — но куда Предопределение ведет нас сейчас? И что от нас потребуется, когда мы попадем на место?
Дорренс подался вперед и зашептал что-то на ухо Джо Уайзеру, заслоняя губы ладонью. Затем с довольным видом откинулся назад.
— Он сказал, что мы направляемся в Общественный центр Дерри, — произнес Джо.
— Общественный центр! — встревоженно воскликнула Луиза. — Нет, это неправильно! Те двое сказали…
— Забудьте о них на время, — перебил ее Дорренс. — Помните лишь, что дело в нерве — кто обладает им, а кто нет.
В машине Джо Уайзера повисла тишина. Дорренс открыл сборник поэзии Роберта Крили и принялся читать, водя по строчкам желтоватым, очень древним пальцем. Ральф припомнил игру, в которую играл будучи ребенком, — не очень хорошую. «Охота на бекасов» — так она называлась. Надо было подыскать ребятишек помладше и подоверчивее, напичкать их россказнями о мифических птицах, затем раздать им силки и послать на поиски несуществующего. Эта игра еще называлась «Охота на диких гусей»; неожиданно у Ральфа возникло ощущение, что Клото и Лахесис то же самое проделали с ним и Луизой на больничной крыше.
Он обернулся и в упор посмотрел на старину Дора. Дорренс захлопнул книгу и с вежливым интересом воззрился на Ральфа.
— Они сказали, чтобы мы и близко не подходили к Эду Дипно или к доктору N3. — Ральф говорил медленно, чеканя каждое слово. — Они предупредили, чтобы мы даже думать не смели о подобном шаге, потому что в данной ситуации им помогают мощные силы, которые прихлопнут нас, как мух.
Лахесис сказал, что при малейшей попытке приблизиться к Эду или Атропосу для нас все закончится визитом одного из высокопоставленных монстров… Существа, называемого Эдом Кровавым Царем. Судя по всему, не слишком приятный тип.
— Да, — слабым голосом произнесла Луиза. — Именно так они и сказали нам на крыше больницы. Нам лишь следует убедить организаторов отменить выступление Сьюзен Дэй. Поэтому мы и отправились в Хай-Ридж.
— Вам удалось убедить их? — поинтересовался Джо Уайзер.
— Нет. Безумные сообщники Эда явились туда раньше нас, подожгли здание и убили по крайней мере двоих женщин. С одной из них мы и хотели поговорить.
— С Гретхен Тиллбери, — вставил Ральф.
— Да, — кивнула Луиза. — Но теперь нам, без сомнения, ничего не придется делать — ни за что не поверю, что после всего этого выступление состоится. Четверо убиты! Возможно, и больше! Они обязаны отменить мероприятие или хотя бы отложить его. Разве не так?
Ни Дорренс, ни Джо не ответили. Ральф тоже промолчал — он вспоминал покрасневшие, горящие
Не исключено. Можно собрать экстренное заседание и запретить Центру помощи женщинам проводить митинг. Но пойдут ли члены совета на подобный шаг? Если две тысячи разъяренных женщин окружат здание муниципалитета и закричат в унисон: «Если они остановят нас теперь, значит, победят они», пойдет ли совет на запрещение митинга? У Ральфа тревожно заныло под ложечкой.
Элен рассматривала сегодняшнее выступление как событие особой важности, и вряд ли она в этом одинока. Дело уже не в праве на выбор и не в том, кто имеет право решать, что делать женщине со своим телом. Теперь проблема стояла настолько остро, что за нее можно и умереть, восхищаясь мужеством тех, кто уже сделал это, защищая идею выбора. Теперь они говорили не только о политике, но, в некотором роде, и о священной битве не на жизнь, а на смерть. Луиза с силой тряхнула Ральфа за плечо. Он вернулся в настоящее, но медленно, как человек, разбуженный посередине невероятно занимательного сновидения.
— Они отменят выступление, ведь так? Но даже если этого не произойдет по какой-то безумной причине, большинство людей не придет, правда?
После того, что случилось в Хай-Ридж, они побоятся прийти!
Ральф подумал, затем покачал головой:
— Большинство посчитает, что опасность миновала. В программе новостей сообщат, что двое радикалов, напавших на Хай-Ридж, убиты, а третий упрятан за решетку.
— Но Эд! А как же Эд? — воскликнула Луиза. — Ведь именно он послал ее! Нападение на Хай-Ридж было его идеей!
— Может быть, и так, но как мы докажем правоту данного утверждения?
Знаешь, что обнаружит полиция, производя обыск в квартире Чарли Пикеринга?
Записку, в которой сказано, что нападение было лишь его идеей.
Записку, полностью оправдывающую Эда, в некотором роде даже обвинение… В том, что он бросил их в самый трудный момент. И если подобной записки не обнаружится в доме Пикеринга, ее, без сомнения, обнаружат у Фрэнка Фелтона или Сандры Мак-Ки.
— Но это… Это же… — Луиза смолкла, закусив нижнюю губу. Затем с надеждой посмотрела на Уайзера. — А как насчет Сьюзен Дэй? Где она! Кому-нибудь известно? Мы с Ральфом позвоним ей и…
— Она уже приехала в Дерри, — откликнулся Уайзер. — Хотя я сомневаюсь, что даже полиции известно настоящее место ее пребывания. Но когда мы со стариной Дором ехали к вам, по радио объявили, что выступление обязательно состоится сегодня вечером.
"Конечно, — подумал Ральф. — Шоу продолжается, оно и должно продолжаться, и ей об этом известно. Человек, несущий крест женского движения все эти годы — черт, начиная с Чикагской конвенции 68-го года, — с первого взгляда узнает момент великого водораздела. Она взвесила степень риска и посчитала ее допустимой. Либо она, оценив ситуацию, посчитала неприемлемой ту потерю доверия, которая последует в случае ее отступления.