Шрифт:
Прошло три дня с того момента, как Тацуми сбежал от Егерей. После столкновения с Вейвом, парень, порядком, подустал: болело всё тело, неудобно было спать на спине и появилась бессонница. Шатен сотню раз успел пожалеть, что решил поучаствовать в турнире. Не будь он таким безрассудным или хотя бы знай, что всесильная Эсдес влюбится в него маниакальной любовью, Тацуми сделал бы всё что угодно, если бы это спасло его от ошибки. Но прошлое не вернуть, поэтому придётся жить настоящим. Об этом Тацуми и думал, сидя в напряжённой позе около маленького пруда, что был недалеко от базы «Ночного Рейда».
Юноша
— Прости, я не хотела тебя напугать, — извинилась Акаме, присаживаясь рядом с обладателем «Инкурсио» и глядя в его сочные, наполненные зеленью, глаза. — Однако на улице прохладно, а ты без свитера. Так и заболеть можно.
— А, ну… эм… спасибо, — нечасто о нём кто-нибудь заботился, а потому парень не смог скрыть смущения и опустил взгляд. Хоть Акаме и говорила ему об иммунитете, сама-то не была тепло одета: всё та же чёрная рубашка без рукавов, по груди которой вниз висел красный галстук, и короткая юбка. Понять брюнетку было можно: Акаме действовала всегда быстро и собрано, а потому девушка распределяла количество одежды на ней. Лишь один раз Тацуми застал её в пиджаке — это в первый раз, когда они только встретились недалеко от особняка, после чего юношу забрали с собой в «Ночной Рейд».
Зачастую Тацуми казалось, что у Акаме вообще нету другой одежды. Это было объяснимо, так как первоклассная убийца, владеющая проклятым клинком, всегда ходила в одной и той же одежде, сменяя боевую униформу на простой купальник, и тот был постоянный. Про себя Тацуми улыбнулся: Акаме совершенно не менялась и уж тем более не гналась за пиком моды, как Майн.
— Будет дождь, — улыбчиво произнёс Тацуми, медленно приподнимая голову вверх: перспектива получить в очередной раз «укол» в шею его не радовала. Впрочем, как и тёмные тучи, затягивающие ярко-голубое небо, словно укутывая всю землю одеялом. Жаль, что это «одеяло» не спасало от сырости.
— Пойдём, — Акаме поднялась на ноги и помогла своему товарищу встать. Уж кто-кто, а она знала, как тяжело приходится её товарищам. Тем более, Тацуми.
Это был второй день, который парочка проживала наедине. Остальные отлучились по делам: Надженда так и не вернулась из лагеря революционной армии, а Майн вместе с Леонэ и Раббаком находились в городе, наблюдая за ситуацией там. От них Тацуми и узнал, что его ищет Эсдес, и это совершенно не радовало шатена. Он был бы счастлив прогуляться по улицам таинственной столицы, что хранит в себе полно секретов, но боязнь столкнуться лицом к лицу с синеволосой девушкой брала верх.
Но и на базе Тацуми ничего не мог делать, кроме как помогать Акаме с готовкой, уборкой, проводя остальное время в своей комнате, у камина. На охоту брюнетка выходила сама, так как Тацуми ещё не оправился после боя с Вейвом, и лишь вечером он выходил на порог базы «Ночного Рейда», встречая её с добычей.
И вот Акаме снова уходит на охоту, а Тацуми с грустным лицом смотрит ей вслед. Почему всё так? Разве нельзя было взять его с собой и вместе поучаствовать в охоте на крупную добычу? Ну, это Акаме, а с ней было
***
После ужина Акаме осталась на кухне, чтобы прибраться, не забыв выгнать оттуда Тацуми: сейчас ей он был не нужен — с его-то больной спиной только бы мешал. Горько вздохнув, парень удалился в свою комнату, кинул пару деревяшек в камин, после чего высек искру и взялся за книгу. Парень и не заметил, что совсем недавно он пристрастился к этому. Бессонница отбивала всякое желание спать, да и мысли текли в одном направлении — что делать дальше? Прошло всего лишь два дня, но Тацуми уже привык к тому, что на базе лишь он и Акаме.
Тацуми заинтересованно смотрел, как игривые рыжие язычки огня поедают беззащитное крохотное деревце, обхватывая его, оставляя после себя чёрный след. Юноша улыбнулся: пламя делало это так жадно, что казалось, будто оно и вовсе не хотело навредить полену, лишь проявляя к нему безудержную страсть. Но деревяшка оказалась слишком хрупкой, а потому не могла выдержать жарких объятий огня и быстро превращалась в серый пепел.
В дверь постучали, но на этот раз Тацуми не предпринимал никаких попыток резко дёрнуться. Юноша прекрасно знал, что постучать в дверь его комнаты может лишь один человек.
— Не спишь?
— Нет, — улыбчиво ответил юноша. За окном собралась тихая ночь, и лишь треск дров в камине нарушал молчание. — Всё равно страдаю бессонницей, так хоть почитаю что-нибудь интересное. А ты чего бодрствуешь?
— Не спится, — как будто бы жалуясь, ответила Акаме. Как шатен и предполагал: опять в своей привычной одежде, смена которой не подлежит ни под каким приказом. Брюнетка не раз удивляла обладателя «Инкурсио»: в этом прикиде она многих отправила на тот свет, проливала кровь и охотилась, однако одежда всегда оставалась чистой, без единого пятнышка. И Тацуми сильно завидовал Акаме в этом — это насколько же надо отточить боевое мастерство, чтобы не пачкаться?
Юноша много раз мечтал о том, чтобы остаться наедине и поговорить с девушкой, но сейчас, когда Акаме присела рядом с ним на тёплые одеяла, решимость приутихла. В такие минуты Тацуми забыл совершенно обо всём и не знал, что именно надо сказать ей. Когда рядом был кто-нибудь другой, слова давались сами; в остальном — Тацуми касался банальных тем насчёт свержения Империи и победы над злом. О личном разговор никак не завязывался. Да и что мог спросить юноша у той, которую бросили родители, потом армия, где над ней издевались, и младшая сестра, которая желает её смерти?
Для Тацуми было неожиданностью, когда Акаме коснулась его ладони, а после накрыла своей. Полностью растеряв свою собранность, шатен краем глаза посмотрел на девушку. Акаме опустила голову, скрывая глаза чёлкой, а губы превратились в тонкую полосочку. На неё это было не похоже — обычно брюнетка говорила что-то напрямую или упорно хранила в себе, не позволяя никому проникнуть в её собственный мир.
— А… Акаме? — дрожащим голосом выдал Тацуми. Волнение начинало брать верх.
— Скажи, — тихо произнесла Акаме, но юноша всё слышал. — Когда все закончится, и революционная армия одержит верх над Империей, мы… увидимся ещё?