Бессонный всадник
Шрифт:
– Остались меты. Они лежат на дне озера Серой Цапли. Наши деды спустили туда огромные камни, на которых высечены буквы «С» и «X» – Сан-Хуан, это имя носит наша община. Нынче вочью холод не давал мне слать, и я вспомнил еще… Над пещерой Интимачай есть скала, похожая на руку, на ней внизу, красным и желтым, написаны те же. буквы.
Старик заикается от волнения, он не в силах говорить больше. Чтобы успокоить его, дон Раймундо произносит ласково и почтительно:
– Вы наставляете нас на путь истинный, дедушка.
– Надо подняться на горный кряж Уачак. Там – красная земля,
– Река Пукуш умерла, старик.
– Недалеко оттуда найдешь поросшую травой стену, сооруженную нашими предками. В таких стенах всегда есть камень-колокол. Ударь по нему булыжником – он зазвенит. Так вот, под камнем-колоколом в стене Пукуш тоже наши буквы… Если б я мог, я повел бы вас туда. Но верь, я говорю правду, ноги не слушаются меня.
– Поедешь верхом.
– Мне не удержаться на лошади. Я упаду.
– Ну, значит, солдаты понесут тебя. Ты поедешь на наших спинах, словно господин.
Старик Хирон смеется, показывая единственный зуб.
Инженер одобряет решение отыскать межевые знаки, это облегчит его работу. Отправляемся. Старого Хирона тащим по очереди. Сюда, а теперь туда, показывает старик. Незадолго до полудня находим заросший травой знак: два камня, на одном высечено «С», на другом – «X». Сан-Хуан Янакочанский! И дата: «год от рождества Христова 1705-й».
– Благослови тебя бог, дедушка! Благословенны глаза твои что могут еще видеть! Ты указал нам путь, – в волнении говорит дон Раймундо.
Днем находим еще два знака. Инженер, довольный, делает обмеры. Закончив работу, он вырывает несколько листов из своей полевой тетради и отдает Карвахалю.
– Спрячь в надежном месте, Исаак. И присылай ко мне за этими листами не одного человека, а двоих. Один пусть забирает у меня цифры, другой же может понадобиться как вестник. Я жду сообщений, от которых зависит судьба всего мира. В любую минуту ко мне может прибыть какой-нибудь президент или король.
– Король?
– Может, ты не знаешь, кто такой король? Про английского короля не слыхал? Он сообщил, что собирается прибыть сюда, ибо чрезвычайно заинтересован в моем Деле. Но я решил действовать иначе. Если ты, Карвахаль, встретишь здесь англичан и они будут спрашивать обо мне, сделай вид, будто ничего не знаешь.
– Какие англичане в этих пустынных местах, господин Инженер?
– Умолкни, сын мой, и позаботься о том, чтобы меня накормили. Ну, чего же вы ждете? Почему не– накрываете на стол? Мой стакан пуст, как генеральская голова! А ты что стоишь, Жабоглот? Пой, пляши! Скоро ты будешь выступать при дворе. Тренируйся!
Накрываем на стол. Инженер пьет и ест до отвала. Работы идут успешно, и глава общины Эррера совсем здоров – он больше не кашляет. Он ест и пьет вместе с Инженером.
– Завтра отправимся в Чинче. Нам Тамара помогут. Их отец был дружен с Гарабомбой, – говорит дон Раймундо и поворачивается ко мне: – Ступай вперед и предупреди их, что мы идем, пусть приготовят помещение, обед, достойный Инженера, и корм для наших коней.
Я встаю. Что ж! Это моя обязанность – я всегда еду впереди каравана. Меня будут всячески ругать, оскорблять или пообещают, а потом ничего не сделают. Все равно! Я смотрю на бескрайние луга, на бесконечные картофельные поля поместья Чинче. Вот она – наша земля, незаконно захваченная господами. Я говорю себе
– Стой, мошенник!
– Не мошенник я, сеньор Хименес, а представитель общины Янакоча.
– Я и говорю – мошенник.
– Разве я разбойник, сеньор? Разбойники по ночам разъезжают, я от властей общины Янакоча послан. Мы план снимать едем.
– У нас в Чинче с такими голодранцами, как ты, церемониться не принято. Тут все по струнке ходят. Мошенник Гарабомбо допытался было к нам сунуться. Мятежник! Да еще и врунишка вдобавок. Выдумал, будто он невидимый, охмурил вас, а вы сопли и распустили! Да пулю-то не обманешь, пуля его живо успокоила.
Еще и еще поносит он меня. Я пытаюсь показать свои бумаги, но Хименес не хочет даже и взглянуть на них. Я возвышаю голос.
– Я своей общине честно служу. Чем оскорблять порядочного человека, вы бы хоть документ прочитали!
Не хочет. Люди его нахмурились, взлетели вверх плети, сейчас Меня ударят… И тут появились Тамара. Шестеро против десяти.
– О чем шум? – спрашивает старший Тамара.
– Этот сеньор, – говорю я, – обращается со мной словно с преступником. Я показываю ему документы, а он не желает даже и посмотреть.
Тамара смеется.
– Сеньор не умеет читать.
– Не надо меня оскорблять. А то я вспыльчивый, – угрожает Хименес.
Тамара щелкает плетью.
– Не бойся ничего, Крисостомо. Сеньор у нас туг на ухо. Уши-то у него есть, а слышать ничего не слышит, ни добрых слов, ни дурных.
Тугоухий сеньор со своими присными, изрыгая проклятия, галопом уносится прочь по жнивью.
– Правда, что старый Эррера в Раби?
– Там я его оставил, сеньор Тамара.
– Слава тебе, господь наш! Сколько лет дожидаемся, когда наконец Янакоча решится восстановить свои владения. Я всегда говорю сыновьям: «Потерпите. Настанет день, и Янакоча заявит о своих правах». Только дело это нелегкое. Полиция защищает поместье Чинче. Позавчера прибыли капитан Реатеги, сержант и восемь полицейских. Правда, не так уж они заботятся о господах, больше пьют да едят. Хозяева Чинче Лопесы сами говорят: «Если эти сволочи еще нас поохраняют, мы совсем разоримся».
– Старый Эррера просит тебя приготовить хороший обед для нашего топографа и, если можно, дать лошадей.
– Что поесть, найдется, а для Инженера зарежем жирную курочку.
– Я вернусь, чтобы им сказать.
– Доброго пути, Криспин.
Ночь настигает меня в дороге. К счастью, луна освещает тропу. К полночи кое-как добираюсь до своих. Товарищи спят Чуть живой от усталости, валюсь на землю. Старый Эррера сидит у костра.
– Вы не спите, сеньор?
– Я не привык спать вне своего дома.