Бесспорной версии нет. Условия договора. Совсем другая тень (Сборник)

Ромов Анатолий Сергеевич

– Никаких неприятностей, просто приспичило.

– Понятно, природа сильнее нас. Не хочу вас задерживать с отлетом. Ответьте сразу: какую вещь вы не поделили полгода назад с Гогунавой?

Церетели нахмурился:

– Не знаю, о чем вы говорите.

– Если не сможете вспомнить сейчас, придется задержать вас на несколько часов. Закон это разрешает. И говорить в другом месте.

Церетели достал платок. Вытер лицо. Я не сомневался – ему действительно стало жарко. Медленно убрал платок и сказал:

– Вещь была, но я о ней только слышал, в руках не держал.

– Что за вещь?

– Перстень. С бриллиантом.

– Перстень?

– Да. Сведения

о нем есть в каталоге Музея Грузии издания 1912 года. «Перстень Саломеи». Подарок императора Александра Второго.

– Этот перстень у Гогунавы?

– Был у него тогда. С тех пор я ничего не слышал ни о перстне, ни о самом Малхазе.

– Точно?

– Точно.

Прежде чем отъехать от аэропорта, мы некоторое время сидели молча. Наконец Парулава спросил:

– Что-нибудь прояснилось?

– Чтобы что-то прояснилось, нам нужно сначала поговорить с Телецким, потом с этим Гогунавой.

– А сейчас что?

– Сейчас поедем спать. В «Батуми». А с утра продолжим.

Условия обмена

«Половина второго», – подумал Гогунава. Минут через двадцать – Галиси. Водитель он неплохой, и все же шесть часов за рулем, половина из которых пришлась на подъемы и спуски в горах, – занятие утомительное. Сначала, когда на своей зеленой «восьмерке» отъехал от Тбилиси, радовало все: улетающие назад селения, ущелья, реки, чайные поля, виноградники, развалины древних храмов. Но после Кутаиси все эти красоты примелькались. И все же настроение у него неплохое. Он, Гогунава, благодарен Вите Чкония за этот подарок – Галиси. В Галиси отдыхается как нигде. Чистый воздух, горы, два озера, что еще нужно? Конечно, приходится мириться с некоторым ограничением удобств, но зато никаких знакомых, ничего, связанного с так называемым «тур-сервисом». Дом, который он снимает, в высшей точке Галиси, по сути, в горах. Вид – из окна залюбуешься. К тому же этот городок – идеальное место для деловых встреч.

Подняв руку, Гогунава тронул внутренний карман куртки. Усмехнулся, ощутив тяжесть пистолета. Он, Малхаз Гогунава, старший научный сотрудник, никогда в своей жизни не стрелял. Но зато он хорошо знает о так называемом чувстве пистолета. Теперь он это чувство проверил на себе. С тех пор как у него есть пистолет, он действительно ничего не боится. Наверняка он так никогда и не выстрелит. Но сейчас ему надо обязательно иметь его в кармане.

Стоило подумать о деле, в груди возникла легкая тревога. Лолуашвили… Вещь сейчас у него. В старике ювелире он уверен как в самом себе. И все же мало ли что. Лолуашвили немолод. Может споткнуться, переходя улицу, удариться головой о камень. Его может хватить удар. Но клиент поставил условие: Лолуашвили должен сделать копию. В Тбилиси, работая над копией, Лолуашвили брал «Перстень Саломеи» изредка и ненадолго. Поехав же на две недели в Галиси для его окончательной отделки, упросил дать ему оригинал с собой. Впрочем, он, Гогунава, знает: все его сомнения, все придуманные страхи, даже приобретенный по случаю пистолет – чушь. Сделка надежная. Чкония – человек проверенный. Главный клиент, Сергей Петрович, с которым Витя познакомил его полгода назад в Тбилиси, внушает безусловное доверие. Без всякого сомнения, он даст требуемую сумму. Ведь Сергей Петрович знает: на «Перстне Саломеи» он не прогадает – выгодно сбудет его за границу. Но Гогунаву это уже не касается. Конечно, деньги, которые он сам получит за «Перстень Саломеи», не составят и десятой части настоящей цены. Но в Союзе настоящей цены он все равно никогда не получит. Так что даже эти деньги лучше,

чем вещь пусть и прекрасная, но лежащая мертвым грузом. Тем более что он отдал за нее старушке вдвое меньше.

Вот и первые домики Галиси. На шоссе много сорванных ветром веток, вчера здесь прошел ураган, об этом сообщали по радио. Зато теперь на небе ни облачка, светит солнце, ветра почти нет…

Миновав центр города, Гогунава свернул на узкую и извилистую горную дорогу, вьющуюся у самого обрыва в пропасть. Проехать по ней нужно было примерно полтора километра, но скорость пришлось сбавить до минимума. Дорога после урагана чем только не была усеяна. На полпути увидел старика Лолуашвили – тот медленно шел навстречу. Заметив знакомую машину, заулыбался, помахал рукой. Гогунава чуть свернул в сторону, затормозил, вышел, поцеловался со стариком.

– Малхаз, родной… Как доехал? – В поднятых худых руках, в улыбающихся голубых глазах, в клочке седых волос, торчащем над теменем, был весь Лолуашвили: добряк не от мира сего, великий мастер ювелирного дела.

Гогунаве мучительно захотелось спросить, цел ли перс тень, но он удержался, заговорил о другом.

– Отлично, Элиа Соломонович. Вы-то как?

– Небось все две недели не спал? Волнуешься, цел ли перстень?

Слава богу, Лолуашвили догадался начать разговор первым.

– Батоно Элико, даже в шутку не могу ставить под сомнение вашу честность. Я нисколько не волнуюсь.

– Ладно, ладно… – Ювелир достал из-за пазухи темный байковый мешочек. – Проверяй. Давай, давай, нечего. Здесь нас никто не увидит.

Помедлив, Гогунава развязал мешочек. Достал перстень. Взял за ободок, повернул. Да, это он – «Перстень Саломеи». Его «Перстень Саломеи» подлинный. Невероятное, неповторимое творение ювелирного искусства. Платиновый обод с тончайшими узорными витками, виртуозной работы, но главное – бриллиант. Этим камнем он любовался не менее тысячи раз. Оторваться от него невозможно и сейчас. И все же Гогунава оторвался. Быстро завязал мешочек, сунул в карман куртки:

– Спасибо, батоно Элико. Вы когда уезжаете?

– Сегодня. В девять, вечерним батумским.

– Остаться не хотите? Ведь у нас с вами две комнаты и веранда. Разместимся как-нибудь?

– Малхаз, о чем ты. У меня же сын. Еле тебя дождался.

Гогунава посадил старика в машину, не спеша двинулся дальше. Спросил:

– Как Витя? Сдали ему дубликат?

– А как же. Позавчера это было. Остался очень доволен работой.

– Рассчитались сполна?

– Естественно. Я теперь гордый, со мной не шути.

– Витя сейчас здесь?

– Не знаю. Получив гонорар, я о нем забыл. Сдается, Витя собирался куда-то уехать.

– Но ведь он меня должен был дождаться?

– Вы так договаривались?

– В общем-то нет. Но все же…

Доехав до дома и поднявшись вместе с Лолуашвили на второй этаж, Гогунава набрал номер Чкония. Ждал долго, но к телефону никто не подошел. Повесив трубку, посмотрел на Лолуашвили:

– Странно. У него же бабушка и сестра.

– Ничего странного. Отличная погода, они пошли погулять.

«Действительно, – подумал Гогунава, – погода отличная. Что звонить, зря терять время. Не беда, если и уехал, клиенты-то все равно уже наверняка ждут. Надо только как-то избавиться от старика».

Будто угадав его мысли, Лолуашвили взял с пола небольшой чемоданчик:

– Малхаз, давай-ка мы с тобой здесь и простимся. Жил я в твоей квартире прекрасно, спасибо. Вещи у меня собраны, хочу погулять до отхода поезда. Человек я теперь богатый – зайду на базар, по магазинам пройдусь. Не обидишься?