Бестиарий
Шрифт:
Она стояла перед дверьми, потому что должна была выйти на следующей остановке, старалась смотреть на трубы в тоннеле. За спиной её расплывчатого, тусклого отражения маячил чёрный, высокий силуэт. Плечи и голову его укрывала тонкая кофта с глубоким капюшоном. Из-под кепки виднелись длинные пряди светлых волос. Она не видела его глаз, но узнала подбородок и губы. Едва она на него взглянула, как он улыбнулся. Он почти касался её.
Поезд остановился, и девушка быстро вышла из вагона, обернулась, но преследователя не обнаружила. Ни в вагоне, ни среди выходящих людей.
«Может, показалось?»
Самая примечательная часть его внешности – светлые, густые, длинные волосы. Подобная причёска почти никогда
«Нет, это точно он», – подумала Саша. Она огляделась ещё раз, посмотрела на зал станции метро с высоты лестницы. Приметный незнакомец сделался невидимкой.
Саша покинула метро, но не сразу пошла к Асе.
«Каким образом с такой внешностью он умудряется быть незаметным?» – с досадой спрашивала себя она.
Постоянно оглядываясь, точно параноик, она дошла до дома подруги. Ее мучило отвратительное предчувствие, словно она против собственного желания играет по его правилам.
Лицо Аси было опухшим от слёз, на руках виднелись продольные неглубокие царапины, немытые волосы были небрежно схвачены сзади в пучок. От неё пахло вином. Она впустила Сашу на порог, не улыбнувшись и не поприветствовав её.
– Родители где? – спросила Саша.
– Я же тебе говорила, они в отпуске оба, – ответила Ася. Она села на табуретку, подогнув под себя одну ногу. На кухне чисто, на столе бутылка вина и ваза со слегка подсохшим сыром. Ася криво усмехнулась:
– Хотела бы я быть, как ты, Сашка! Ты всех вокруг видишь, всю их подноготную. Я раньше думала, это, наверное, очень трудно с таким бременем жить. Но лучше жить с ним, чем постоянно получать удары, – она резко отмахнулась, словно отвечая на реплику невидимого собеседника: – Нет, я, конечно, сама виновата. На внешность купилась, как дура.
Саша медленно села перед ней на стул и заглянув Асе в лицо спросила:
– Что он тебе сделал?
Подруга ответила ей улыбкой, в которой смутно угадывалась прежняя-Ася:
– А как ты поняла, кто он такой? Были какие-то признаки?
– Мимика, язык тела, – вяло перечислила Саша. – Такие люди сами себя выдают.
– Мы с ним вчера встретились, он мне свой телефон дал. Я сама ему написала, – она снова рассмеялась.
Саша посмотрела на её руки:
– Это он сделал?
– А? Нет, ты что, – странная улыбка не сходила с её губ. – Это я сама.
– Сама? Что с тобой стряслось?
Она посмотрела на Сашу, и на глазах её появились слёзы, жутко смотревшиеся в сочетании с улыбкой:
– Ничего.
Саша опешила, пытаясь понять, что ей сказать.
– Я не вру. Он. Ничего. Мне не сделал, – Ася выговорила каждое слово, словно вбивала в льдину колья: – Он. И пальцем. Меня. Не коснулся. И ни к чему меня не принуждал. Он не сказал мне ничего плохого. Ни разу не оскорбил.
Ася наблюдала за реакцией растерянной Саши несколько мгновений.
– Это всё я сама. Я позвала его гулять вчера утром. Он согласился. Мы шатались по парку Горького, ели мороженое. Я много говорила, он слушал меня внимательно, задавал вопросы, рассказывал немного о том, что ему интересно в области философии. Он там же, где и ты учится, представляешь? – она взглянула на Сашу и монотонно продолжила: – Я была, как оглушённая. Ничего вокруг не видела, кроме него. Сашка, он просто нереально красивый, глаз не оторвать! И он был вежлив, не пытался выпендриваться, говорил немного, не пытался произвести впечатление. Спрашивал о моём детстве, о моих воспоминаниях… Короче, я позвала его к себе. Жарко становилось.
– Это была твоя идея – к тебе пойти?
Ася кивнула:
– Он хотел посидеть в кофейне, но я… не комфортно начинала себя чувствовать с ним на людях. Понимаешь, я с ним на такие темы говорила, на которые разве что,
– Он не мог тебе ничего подсыпать?
– Я думала об этом. Но я пила только воду, ела мороженое, и всё время это было у меня в руках. Он бы не успел ничего сделать и, вообще, не брал ничего у меня из рук, – ответила Ася. – Нет. Это я всё сама. Я привела его домой. Мы какое-то время разговаривали, сидели на диване, я показывала ему фотки со школы, он с интересом их рассматривал. А потом я предложила сыграть в карты. На раздевание.
Саша закрыла лицо руками.
Ася продолжила:
– Да. Сейчас я понимаю, это на меня не похоже. И, вообще, я не я была. Иногда создавалось впечатление, что я просто отпустила ситуацию и смотрела на себя со стороны. Я классно играю в карты и не собиралась раздеваться, конечно. Но он играл намного лучше меня, – она посмотрела Саше в глаза. – Так вот… Мы играем, разговариваем, я начинаю волноваться, а он – совершенно спокоен. Мы говорили о всякой чепухе. Я продолжала раздеваться и не могла остановить себя, хотя мне не нравилось, что происходит, – она задрожала. – Он не обращал на это никакого внимания, продолжал со мной говорить, рассматривал меня. Странный у него был взгляд. Он рассматривал меня всю, нисколько не смущаясь, но… ему словно становилось скучно! Он смотрел на меня, и я понимала, что он замечает во мне каждый недостаток, видит все мои желания. И ему это дико не интересно – он показывал это всем своим видом. Взгляд у него постепенно сделался холодным и отстранённым. Потом, когда я была совсем голой, он посмотрел в свой телефон и сказал, что ему пора уходить, – Ася смотрела в сторону, сжав руки в кулачки и беспомощно ссутулившись. – Он должен встретить в аэропорту свою девушку, – она сделала паузу и посмотрела себе на руки, – которая прилетела из Милана. Он должен торопиться, потому что соскучился по ней. И он ушёл. Я осталась сидеть на полу. Было холодно. Я очнулась не сразу, но у меня было такое чувство, что что-то… отпустило меня, как только он ушёл. Мне казалось, что меня использовали. Словно изнасиловали, душу из меня вытрясли. Не знаю, сколько я так сидела, но единственная мысль, которая билась в моей голове, была о том, что я – ничтожество, шлюха последняя, и этот случай был мне нужен, чтобы это показать.
Саша закрыла глаза и прошептала с чувством, в ярости сжав кулаки:
– Какая же он мразь!
Ася посмотрела на неё спокойно:
– Почему? Он ничего мне не обещал. О девушке я его не спрашивала. Он вёл себя безупречно. Сейчас вот думаю, может, я… правда шлюха?
– Он хочет, чтобы ты так думала! – сказала Саша, взяв Асю за руки. Они были ледяными. – Это же манипуляция. Банальная, отвратительная манипуляция! Парни так с девушками на одну ночь знакомятся, чтобы снять с себя все обязательства. Это – насилие, которое невозможно доказать на суде. Они говорят, что вытаскивают подсознательные желания девушек и воплощают их в реальность. Только никто из них не интересуется у девушки, хочет ли она сама позволить своим желаниям воплотиться. Конечно, у тебя было желание близости. Это нормально, ты влюбилась в него с первого взгляда! Но ты не из тех, кто запросто, не подумав, бросится выполнять подобное. Однако с помощью манипуляции тобой можно управлять, и твои желания становятся твоими врагами. Потом тебе будет плохо, потом тебе будет больно, но винить ты будешь себя, хотя настоящий негодяй, который контролировал происходящее, совестью мучиться не станет.