Бестиарий
Шрифт:
— Стало быть, ты в плену, пока она не уйдет?
— Что-то в этом роде.
Джо, услышав смех отца, тоже засмеялся и выбросил красный кубик из манежа.
Бет наклонилась, чтобы поднять, а Картер сказал:
— Если и вправду хочешь помочь, зашнуруй мои походные ботинки.
Бет нахмурилась.
— Опять в поход? Не думаю, что это хорошая идея, особенно в твоем состоянии.
— Знаю, — ответил Картер. — Но мне необходимы физические нагрузки. Или ты хочешь, чтобы я растолстел?
— Я бы не возражала, — ответила Бет, хотя на самом деле вовсе этого не хотела.
Она
И Бет чувствовала на себе взгляд Картера, даже не спрашивая, она знала, о чем он думает. С того рокового дня, Четвертого июля, он смотрел на нее с такой любовью, нежностью и заботой, что все остальное бледнело в сравнении с этим взглядом. Смотрел так, точно ее и Джо вернули ему по воле некоего Божественного провидения. И еще в его взгляде читалась решимость никогда более не подвергать их опасности.
Просто удивительно, подумала Бет, что сегодня Картер вдруг решил оставить ее и отправиться на прогулку. Конечно, она беспокоилась о его здоровье, но в глубине души была рада, что он наконец собрался выйти из дома. Это хороший знак.
— Так хорошо? — спросила она и крепко затянула еще один узелок на шнурках.
— Просто замечательно, — ответил Картер и потопал новенькими ботинками по полу.
Все их имущество погибло в огне. Одежда, книги, мебель, фотографии… и тайное письмо гениального писца и иллюстратора Амброзиуса из монастыря Святого Эдмунда, что больше всего расстраивало Бет. Она забрала его из Музея Гетти и принесла в дом, казавшийся ей тогда надежной крепостью.
Теперь письма больше нет.
И очевидно, книги «Звери Эдема» — тоже. Имение аль-Калли исчезло с лица земли, так, во всяком случае, сказал ей Картер. А вместе с ним погибла и книга.
Теперь у Бет только и осталось, что несколько файлов, а также переводы, заметки и распечатки, относящиеся к мифическому объекту, которого никто не видел и восстановить который ей не удастся никогда. Самая прекрасная и самая оригинальная иллюстрированная рукопись, которая когда-либо существовала в мире. И автором ее являлся величайший и талантливейший художник одиннадцатого века, намного опередивший свое время, чьего шедевра уже не суждено никому увидеть.
Чемп залаял и подбежал к двери. Бет услышала, как Дел обменивается любезностями с Агнесс Критчли.
— Настоящие английские розы Дэвида Остина, — говорил он ей. — Они вроде бы любят воду.
— О да! — воскликнула в ответ Агнесс. — Эти ребятки постоянно хотят пить.
Оказывается, и о розах Дел тоже много знает. Бет всегда поражалась обширности его знаний и готовности говорить на любую тему.
Она отворила дверь. Вошел Дел, в шортах и просторной футболке с эмблемой «Лейкерс», седые волосы стянуты в хвост голубой резинкой, со словами:
— По дороге заглянул в колледж, продавал там подписку на журнал…
Бет обняла его, Джо радостно запищал. Он любил дядюшку
— Ну, готов к прогулке?
Картер поднялся, здоровой правой рукой забросил лямку рюкзака на плечо.
— Пошли.
— Ничего, что я заберу его у тебя, всего на несколько часов? — спросил Дел у Бет.
— Только обещай, что вернешь целым и невредимым.
Дел покачал головой.
— Сейчас не скажешь, что он невредим. Ты что, хочешь, чтобы я его выправил?
Картер загипсованной рукой обнял жену за плечи, нежно поцеловал в висок. Ему всегда нравились запах ее волос и ощущение хрупкости и одновременно — силы, когда он сжимал ее плечи.
— Вернусь через пару часов и займусь барбекю.
Он уже направился к двери, потом обернулся и увидел, что Бет вынимает Джо из манежа.
— Хочешь, пойдем и посмотрим на красивые розы? — нежно проворковала она.
Картер оставил дверь открытой — сад был большой и ухожен просто безупречно. Это было не только делом рук миссис Критчли, которая куда-то отошла, но и целой команды мексиканцев-садовников. Фургончик Дела был припаркован прямо за воротами, на тихой улочке.
— Куда едем? — спросил Картер, забрасывая рюкзак на заднее сиденье.
— В Темескал, — ответил Дел и уселся за руль.
— Но вроде бы там все выгорело?
— Возможно. Именно поэтому мы туда и едем.
— Поэтому?..
— Просто хочу тебе кое-что показать.
Картер не стал спорить. Сам он много чего показал Делу… от животных, вымерших еще до динозавров, до места захоронения Женщины из Ла-Бре… и ее давно умершего соплеменника.
Несколько дней тому назад, под предлогом участия в научной конференции, которая состоялась в Музее Пейджа, Картер и Дел встретились с Джеймсом по прозвищу Бегущий Конь, лидером индейской организации в поддержку ЗОЗРОКА. Ее члены хотели похоронить останки Женщины и Мужчины из Ла-Бре в месте, священном для всех коренных американцев, и Картер чувствовал, что необходимо прийти к решению, приемлемому для обеих сторон. Он начал разговор с того, что показал Бегущему Коню разбитый камень мано, найденный в 1915 году, когда были обнаружены останки Женщины из Ла-Бре.
— Это мано, использовался для домашней ручной работы при…
— Я знаю, что это, — нетерпеливо перебил его Бегущий Конь.
Картер пропустил его слова мимо ушей.
— Но вы взгляните на борозды, выбитые в этом камне, и на то, в каком именно месте он раскололся пополам.
— И что с того? — спросил индеец. — Много таких камней находят разбитыми.
— Но не так, как этот, — возразил ему Картер. — Он раскололся не из-за какого-то естественного дефекта по чистой случайности. Нет, это было сделано специально, в знак наказания или из мести.
На что Бегущий Конь заметил:
— Акт о защите и репатриации захоронений коренных американцев не имеет никакого отношения к разным там мано, наконечникам для стрел или старым разбитым горшкам. Речь идет о костях, доктор Кокс. О человеческих костях.
— Да, верно.
— Так что покажите, где находятся кости моих предков, и я заберу их и захороню там, где положено.
— Они уже здесь, — ответил Картер.
— Где? — скептически спросил Бегущий Конь.