Бесы в погонах
Шрифт:
– Да, и проверить могут! – включился во всеобщую панику Сережа.
Отец Василий быстро оглядел помещение раздевалки, остановил свой взгляд на достаточно просторных шкафчиках и открыл одну из дверок.
– Мишанька спит? – спросил он у жены.
– Да, наверху, – кивнула она. – Часа три беспокоить не будет.
– Давай! – подтолкнул он ее к дверце.
– А как же ты? – испугалась жена.
– А я по соседству буду, – ткнул пальцем в соседний шкафчик отец Василий и тут же полез внутрь.
Для него шкафчик
Хлопнула дверь раздевалки.
– А я тебе говорю, Скобцов ни хрена не знает! – громыхнул властный голос, и отец Василий сразу узнал того самого старшего офицера из областного УВД, которого он менее суток назад ударил за Стрелку. «Как его звать? Кажется, Виталий Сергеевич…»
– А чего он тогда снова заерепенился?
– Просто чует, что ему самому это боком вылезти может, вот и заерепенился, – веско пояснил Виталий Сергеевич. – Ну что за люди?! Кошелев!
– Я здесь, Виталий Сергеевич!
– Почему бардак не убрали?! Ну сколько можно говорить?!
Послышался хруст и шелест, и священник понял, что как раз в этот момент со стола сгребают их завтрак, чтобы швырнуть только что распакованные ломтики сыра, брикеты масла и надорванные упаковки с хлебцами в мусорку.
«Ну, вот что эти козлы здесь в такую рань делают?!» – с болью подумал отец Василий.
– Ведь вонять же будет! – безостановочно громыхал Виталий Сергеевич. – Уже воняет!
– Я сейчас уберу, товарищ подполковник, я сейчас…
– Раньше надо было убирать!
«Смотри-ка, он подполковник! – с усмешкой оценил ситуацию отец Василий. – То-то мы такие капризные да властные! А я ему под ребро при всех!»
Некоторое время подполковник из облУВД еще громыхал, потом ворчал, а потом снова наступила тишина. У священника начала затекать неудобно подогнутая нога, но сменить положение тела он не рисковал.
Снова хлопнула дверь: похоже, что Кошелев пошел выносить мусор.
– Что с Гравером будем делать, Виталий Сергеевич? – спросил невидимый отсюда, из шкафчика, собеседник.
– Мне он не нужен, – недовольно отозвался подполковник.
– Значит, можно его…
– Можно.
– Когда?
– Слушай, Коля, мне тебя что – учить всему? Ты сколько у нас работаешь? Два года? Ну, так давно пора понять, что со мной эти детали не обсуждают, на то тебя и поставили, чтобы сам такие проблемы решал…
Коля понимающе угукнул:
– Тогда я сегодня же этим и займусь.
– Вот и молодец. Кстати, что там с Макаром?
– Ищем.
– Вы машину мне найдите, а там и на всю эту шайку выйдете. Пацана этого, как его… Мальцева, кстати, тоже… вслед за Макаром: слишком шустрый, мог чего и
– Откуда? – засомневался Коля.
– От верблюда! И вообще, запомни раз и навсегда: береженого бог бережет. Только попа не трогать, понял? Мне еще с патриархией неприятностей не хватало. Я с ним по-другому разберусь.
Священник сглотнул.
– И вот еще… ты, я вижу, баб ихних тоже в розыск подал… и попадью, и эту, молодую…
– Ага.
– Напрасно. Мы их и так найдем, а неприятности могут быть. Вот учишь вас, учишь! А толку чуть… Веники взял?
– Конечно.
– Тогда иди, режим регулируй, только не так, как в прошлый раз.
Отец Василий взмок. Судя по тому, что он услышал, дело было совсем плохо. Коля пошел в баню, естественно, обнаружил, что все оставлено включенным еще с прошлого раза, и это стало поводом для очередного всплеска начальственного гнева – еще на полчаса. Нога у священника совершенно отнялась.
Потом менты устроили экстренный сброс температуры, священник и не знал, что такая возможность существует; затем начали бурно совещаться, в какой бане, русской или финской, будут париться, затем вытащили водку…
«Ну кто в шесть утра пьет?! – совсем расстроился священник. – И ведь на службе, поди, числятся!» Ноги уже совсем отнимались.
Отец Василий терпел, как мог. Он понимал, что ноги – не беда; главное, чтобы они по пустым шкафчикам не стали шарашиться или, что тоже невесело, не пригласили попариться после себя кого-нибудь из обслуги – тогда шанс быть обнаруженными резко возрастал. Но тут уж, как говорится, все в руках божьих…
Только спустя долгих полтора часа Виталий Сергеевич окончательно созрел для парилки. И когда подполковник и его помощник скрылись за банными дверями, дверца шкафчика рядом приоткрылась.
– Макарыч! Ты слышал? – раздался напряженный Санькин голос.
– Еще бы…
Священник приоткрыл свою дверцу и со стоном вывалился наружу – затекшие ноги не держали.
– Это… Макарыч! – выглядывал из своей секции Санька. – Давай их, на хрен, прямо в парилке закроем, да температурки добавим!
– Я вам добавлю! – простонал священник. – Ишь чего придумал! Так и человека убить недолго!
– Ага! Им, значит, можно, а нам нельзя?! – возмутился лейтенант.
– Этим и отличаются добро и зло, – пробормотал отец Василий и понял, что, попадись эти мерзавцы из облУВД ему прямо сейчас, не грех было их и поучить: это же надо столько времени на болтовню да на водку извести! Уму непостижимо! Ноги аж выворачивало от боли!
Дверь бани скрипнула, и мужики бросились назад, и только священник, осознав, что ноги настолько не слушаются, что он просто не сумеет забраться в шкаф, стремительно закатился под завешанную чьей-то простыней лавку.