Бетховен
Шрифт:
Какое будущее его ждет, если он продолжит терять слух? При мысли об этом у него голова шла кругом, и он обрушивался в гневе на своих родных или разражался шутками и проказами, давая волю своему неуравновешенному темпераменту. В его записках к друзьям смешиваются хула и похвала, гадости и диковатый юмор, признак неукротимой жизненной силы. Он ссорится, мирится, насмехается, уверяет в дружбе и нежности. Никого не пощадил — ни Цмескала, ни композитора Гуммеля, своего соперника и друга. Сегодня он «проклятая собака», а завтра ему «шлют поцелуи».
Может быть, именно из-за своего взрывного и неуемного характера Людвиг, вернувшись из второй поездки в Прагу, где с триумфом исполнил два своих
Это любовь, утверждали «добрые души». Дружба с первого взгляда, возражали другие, более проницательные. Бетховену были свойственны такие сильные, но зачастую краткие увлечения. Один из его биографов, Эмиль Людвиг, даже нарисовал портрет Бетховена, окруженного миньонами, этакими Алкивиадами{36}:
«У Бетховена была странная привычка, в период от двадцати до пятидесяти лет, окружать себя молодыми людьми, по большей части дилетантами, странствующими сомнительными авантюристами, которые всегда были красивы и моложе его. Он легко сходился с ними и обычно быстро их покидал. Нежный Аменда, в котором было что-то от святого Иоанна, стоял первым в этом списке. Затем шли несколько молодых аристократов. Бетховен часто говорил им „ты“, восторженно их принимал, а потом забывал о них».
Людвиг предстает здесь этаким Трималхионом{37}. Или Сократом, одним из своих героев. Если только это не доказательство… Но поскольку надежные друзья в то же время подтверждали обилие и разнообразие его романов с женщинами, как мы уже могли убедиться, было бы неосторожно делать поспешные выводы. Его дружба с многочисленными мужчинами, порой страстная, могла быть проявлением бисексуальности или просто пылкого темперамента в те времена, когда дружба, как и все остальные чувства, охотно рядилась в одежды страсти. Вообще-то не его одного — после Сократа, Юлия Цезаря или Иисуса Христа — окружал целый двор молодых поклонников, и не он один поклонялся двум богиням любви.
На самом деле похоже, что знакомство с Амендой оказалось благотворным, чтобы направить вспыльчивость, припадки тревоги, полнейшую неприспособленность Бетховена к повседневной жизни, его промахи и финансовые неурядицы в нужное русло. Однажды, когда он жаловался, что ему нечем уплатить за квартиру, Аменда заставил его написать несколько вариаций — очень полезное и доходное упражнение, ибо в Вене жило много пианистов-любителей и такие произведения было легко продать.
Часто говорили также, что Аменда был кем-то вроде духовника Бетховена, избалованного легкомысленной жизнью в Вене и находившегося в сложных отношениях с религией, стараясь вернуть ему серьезность, степенность, духовность, словно тот был их лишен. Эта гипотеза опровергается некоторыми произведениями, написанными до встречи с Амендой, однако святошам нужно же чем-то подпитывать свои фантазии о нравственном воспитании. Во
В лице Аменды Бетховен на какое-то время обрел брата, подходившего ему гораздо больше родных… Кстати, вскоре после начала этой дружбы Бетховен попросил руки Магдалены Вильман, певицы, с которой он познакомился в Бонне еще в детстве и которая переехала в Вену в 1794 году. Он ухаживал за ней с самого ее приезда, но издали, в своей характерной манере, потом вдруг объяснился, хотя ему даже не намекали на разделенное чувство. Реакция красавицы была однозначной, хотя и неласковой: «Бетховен? Он урод и наполовину безумец!»
Чтобы залечить «сердечную рану», Бетховен хотел было согласиться на гастроли в Польше в сентябре, с оплатой всех расходов. Но в конце концов отказался. По совету Аменды он подумывал и о поездке в Италию, где музыка в большом почете, а музыкантов, как говорят, носят на руках. Но Аменда не мог поехать с ним, потому что его вызвали в Курляндию на похороны; и эти планы не осуществились. Тем временем верный друг уехал из Вены, увозя с собой рукопись Струнного квартета № 1 Бетховена.
Людвиг не был склонен к дальним странствиям. Путешествия — дело долгое, опасное в эти смутные времена, когда по дорогам бродит солдатня, тяжелое для ослабленного организма, а его здоровье лучше не стало.
И потом, новые чары удерживают его в Вене…
Новая семья
Брунсвик — необычная семья. Бетховен познакомился с ними в мае 1799 года. Старинный венгерский аристократический род, крупное состояние, интеллектуальные и художественные увлечения. Отец, граф Антон II фон Брунсвик, скоропостижно скончался в 1793 году, воспитав своих детей в преклонении перед героями американской Войны за независимость. Графиня Анна, занятая управлением семейными поместьями, издали присматривала за детьми — тремя дочерьми, Терезой, Жозефиной и Шарлоттой, и сыном Францем.
Они приехали в Вену всего на три недели. Графиня, женщина властная и волевая, устроила эту поездку с целью найти подходящую партию для Терезы и Жозефины, барышень на выданье. Но бывают мимолетные встречи, из которых вырастает дружба на всю жизнь. В Бонне юный Людвиг нашел вторую семью в лице Брейнингов. В Вене эту роль сыграли фон Брунсвики. С самого приезда графиня хотела залучить к себе Бетховена, чудо-пианиста, о котором говорили все вокруг, чтобы давать уроки своим дочерям. Старшая, Тереза, страдавшая от небольшого физического изъяна, увлекалась литературой и музыкой. Она очаровательно (и скромно) рассказывает о пребывании в Вене и встрече семейного кружка с Бетховеном, который отнесся к урокам добросовестно и даже с удовольствием их затягивал: «Мы не замечали голода до пяти часов дня».
Соседи по гостинице приходили в ярость от уроков музыки, продолжавшихся до поздней ночи, после того как ученицы вкусят удовольствий Вены. «Мы были молоды, свежи, по-детски наивны, — продолжает Тереза. — Достаточно было нас увидеть, чтобы полюбить. От поклонников не было отбоя».
Разумеется, Бетховен влюбился. В которую из двух сестер? Он написал им вариации на стихи Гёте «Возлюбленному» («Я думаю о тебе…»). Тереза? Жозефина? «Я желаю только одного: когда будете играть и петь этот скромный музыкальный подарок, вспоминайте время от времени преданного вам Людвига ван Бетховена», — написал он в посвящении.