Бейкер-стрит, 221
Шрифт:
… Честно говоря, тот маленький банкет запомнился мне плохо. Слишком много кошмарных событий случилось вскоре после него - и слишком стремительно они развивались. В памяти остались лишь отдельные сцены:
… Вот Айгор Проньин, совершенно трезвый, потягивая апельсиновый сок, втолковывает изрядно раскрасневшемуся Кеннеди, что никаких предков-майоров у него, Айгора, не было…
… Вот Фриц Гастербауэр (этот как раз выглядел истинным арийцем - белокурый, двухметровый) - азартно исполняет на губной гармошке «Гимн Антарктиды» собственного сочинения, чем-то смахивающий на «Хорст Вессель».
… Вот Терразини, широким ртом и слегка выпученными глазами напоминающий лягушонка из комикса, отвечает мне на вопрос, зачем на станции нужна собака - все равно ведь в нарты одну не запрячь. Это, говорит итальянец, неприкосновенный запас на крайней случай. Собачатина под соусом - национальное корейское блюдо, если что - старина Вонг блеснет кулинарным талантом…
… Вот маленький кореец Пак Лу Вонг опровергает клеветнические измышления: мохнатый Хусейн - его лучший друг, способный найти занесенного снегом человека, которого не обнаружат никакие датчики. А в черные дни он, Вонг, лучше уж порадует коллег «макаронником под соусом»…
… Вот Проньин выспрашивает меня, можем ли мы аккуратненько разморозить Анти - так, чтобы он ожил. И ссылается на какого-то тритона, найденного в каком-то сибирском озере - много веков пролежавшего во льду и ожившего…
… Вот я совместно с Вонгом и Фрицем объясняю Айгору, что некоторые земноводные действительно впадают в анабиоз при отрицательных температурах - но исключительно за счет того, что перед спячкой вся вода в их организмах заменяется незамерзающей глицериноподобной жидкостью. Люди же к такому не способны, и у нашего Анти - увы!
– практически все клеточные мембраны разрушены сейчас острыми кристалликами льда. Айгор печально вздыхает…
… Вот я танцую с Монлезье - а Кеннеди неодобрительно на это смотрит…
… Вот я танцую с Кеннеди - и уже ученый сидит в углу мрачней тучи…
… Вот мой коллега меряется с Монлезье-Бланшем силами в армреслинге (результат - боевая ничья и треснувшая столешница)…
… Вот (веселье к тому времени закончилось) Бланш тихонько стучится в мою запертую дверь - замок на ней конструкцией не предусмотрен, но я запасливо прихватила с собой навесной и установила с помощью Кеннеди. Ученый пытается уговорить меня отпереть, но я советую ему прогуляться в одиночестве этой солнечной ночью и немного остынуть…
… Вот в дверь стучит радеющий за мою честь Кеннеди, я объясняю ему, куда послала Бланша и предлагаю присоединиться к ученому…
… Вот я лежу и размышляю о незавидной участи Елены Прекрасной, из-за которой то и дело вспыхивали всевозможные конфликты, и думаю, что за истекший час из обитателей «Эндерби» в мою дверь не постучались лишь пес Хусейн и антаркт Анти, но тут слышу за дверью поскребывание и поскуливание, и злюсь на этих мужланов: уж могли бы хоть бедному псу привезти пару…
… Вот…
Больше никаких «вот» не было. Я уснула.
Когда мы удалили последние осколки тающего льда
– Сейчас, пока он пребывает при минусовой температуре, проводим фотосъемку, измерение и взвешивание, снимаем слепки с лица, со ступней и кистей рук. Далее - пока не размяк - трепанируем череп, вскрываем брюшную полость и грудную клетку, микротомируем мозг, легкие и прочие органы…
Пока он повторял уже слышанное мной, я добросовестно исполняла обязанности операционной сестры. Проверяла, все ли необходимые инструменты разложены по лоткам для стерилизации: та-а-ак, скальпеля - есть, распаторы - есть, пила ампутационная рамочная - есть, пила ампутационная листовая - есть, комплект насадок к «расчленялке» (так в просторечии именуется АОК - аппарат для обработки костей) - есть, ножи резекционные - есть…
– Приготовьте пару лишних комплектов ножей для санного микротома, - посоветовал мне Фриц (он и Терразини ассистировали сегодня Бланшу).
– Что-то он барахлит…
Интересно, кого это он тут успел микротомировать? Вроде никаких цитологических исследований на «Эндерби» не проводилось. Анти - первая крупная находка подобного рода, до сих пор попадалась лишь вмерзшая в лед микроорганика…
Но как следует удивиться словам Фрица я не успела, потому что Монлезье начал перечислять, что мы предпримем на втором этапе, когда температура тела антаркта станет плюсовой: возьмем для анализа кровь, спинномозговую жидкость…
Черт! Совершенно забыла про иглы для спинномозговой пункции… Я торопливо исправила упущение. И стала загружать лотки в стерилизатор.
Мои соратники тем временем аккуратно переместили антаркта на операционный стол - патологоанатомического на базе не нашлось, а тащить с большой земли Монлезье не счел нужным. Терразини нажал кнопку - секции стола, оставаясь пока на одной линии, передвинулись в наклонное положении. Фриц сделал первый снимок. Я поднесла тазик с раствором для слепков…
Началась работа.
Первая фаза - измерения, слепки, фото- и видеосъемка - тянулась долго. Работали мы на редкость тщательно - имелись сильные подозрения, что страны-учредительницы станции «Эндерби» так и не сговорятся, растащив по кускам бедолагу Анти…
Наконец первый этап был завершен. Налепленные на кожу антаркта датчики отрапортовали - температура поверхности тела поднялась на четыре градуса. Ректальный же датчик свидетельствовал - внутри Анти стал теплее на полтора градуса. Провода от датчиков, кстати, тянулись к стандартному медицинскому монитору, но индикаторы, свидетельствующие о пульсе, давлении, частоте дыхания и т. д. были отключены - за отсутствием таковых параметров у клиента.
Нам стоило поторопиться со вскрытием и микротомированием. Конечно, замораживающим микротомом можно делать срезы и с оттаявших органов, но тогда цитологи на большой земле будут проклинать нас очень долго - оболочки клеток в полученных срезах будут основательно нарушены теми самыми микрокристалликами льда, о которых я говорила Проньину… То есть оболочки и сейчас разрушены - но пока лед не растаял, клетки сохраняют первоначальную структуру…