Бэйр
Шрифт:
— А разве не в том, чтобы искоренять зло или ловить грешников? — мне становилось все интереснее. Мало того, что мне выпал случай познакомиться с одним из этих белых сов, наводящих на всех ужас, так еще выясняется, что это не та инквизиция, которая была в моем мире… или, по крайней мере, тут есть не мало отличий.
— Вовсе нет! Борьбой с грешниками занимаются священники, и, поверь, совсем не теми методами — там безобидные проповеди и общественные работы. Инквизиция же занимается судом, не духовным, а простым, земным судом, который не занимается искоренением зла, а работает для поддерживания в мире равновесия. Без зла не будет добра, без добра не будет зла. Зло не уничтожить, как и добро, но в вопросе со злом мы имеем определенную свободу: выбирать между злом меньшим и большим. Добро есть порядок, спокойствие и жизнь, зло есть хаос, смятение чувств и смерть. Всего
— А что ты подразумеваешь под нарушением равновесия? Съесть, скажем, две индейки вместо одной запланированной, убить больше десяти человек за день или, может, нахамить церковнику больше положенного? Где эта грань, грань равновесия?
Разговор захватывал меня все больше, наконец-то у меня появился собеседник-философ! Дейк, стоило начать говорить с ним о высоком, тут же тянулся к выпивке, а тут, кажется, мне самой скоро захочется размягчить мозг алкоголем…
— Расскажу на примере, — увлеченно продолжил молодой инквизитор. — Допустим, кто-то сеет хаос и смерть, тогда его можно устранить. Но при этом убивать нечто живое, чувствующее, любящее — это зло. Тут перед инквизитором встает вопрос выбора между меньшим и большим злом. Если человек, скажем, убивает людей ради удовольствия, то его жизнь не может оплатить этот грех, то есть зла будет меньше, если его убить, нежели чем если оставить в живых. Если же человек убивает людей, потому что у него такая профессия, то его нельзя устранять.
— Нормально! Это еще почему!?
— Потому что добра он несет столько же, сколько зла. Равновесие сохранено.
— А в чем отличие маньяка от наемного убийцы? Оба они убивают, оба несут зло, только первый из-за болезни мозга, а второй осознанно, да еще и за деньги!
— Первый не способен на добро, потому что смысл его жизнь — убивать, а второй способен, потому что убивать — просто его профессия.
— Наемный убийца способен на добро, по-твоему?
— Те же примеры, — кивнул Арланд. — Кто добрее, убежденная монашенка или медсестра? Первая делает добро бесплатно, вторая за деньги, первая от всего сердца, вторая из добрых побуждений, первая живет этим, вторая работает, это просто одна из многих частей ее жизни. Теперь кто злее, маньяк или наемный убийца? Первый делает все бесплатно, второй за плату, первый от всего сердца, второй потому что ничему больше не научился, первый живет этим, второй работает, это одна из многих частей его жизни. Первые — монашенка и маньяк — они пропитаны добром или злом, вторые не отдаются этим силам полностью, они просто используют их, как и все остальные мирные люди.
— Вот интересно, это у тебя прирожденный дар убеждения, или вас это заучивать заставляют? — с подозрением смотрю на собеседника.
— В Ордене меня заставляли решать сотни задачек на подобные темы, я все эти правила знаю наизусть, — кивнул Арланд. — «Кто хуже, человек, продающий яды, или человек, покупающий яды?», попробуй ответь! Или это: «Темный колдун помешался и убил десятерых невинных, но потом искренне раскаялся, как вы поступите?». Убить его нельзя, потому что покаялся, посадить нельзя, потому что помешанный, других магов смущать будет, и отпустить его нельзя, потому что темный… у меня от этих дурацких тестов каждый день мозг вскипает! — пожаловался инквизитор и поежился от неприятных воспоминаний. — Это самая главная часть работы: уметь отделять большее зло от меньшего, и способом свершения меньшего зла охранять равновесие. Но я привожу тебе самые простые примеры, чтобы ты поняла, в жизни, конечно, все гораздо сложнее, потому что ни зло, ни добро в природе в чистом виде не встречается.
— Мозг кипит… — соглашаюсь. Что-то очень знакомое мне слышалось в его словах… просто до боли знакомое… Батюшки, да не была ли я в прошлой жизни таким же замученным студентом!? — Но это очень интересно! А что насчет магов? Почему они являются носителями такого большого зла, что их надо всех поголовно «устранять», как ты выражаешься?
— Странно, что ты спрашиваешь. Всем колдунам это с рождения объясняют, — удивился Арланд.
— У меня плохая память, — отмахиваюсь. — От момента своего рождения я как-то уже успела подзабыть, в чем там дело.
— Хах, ну что ж, я расскажу тебе, — инквизитор уже уложил немногочисленные пожитки в шкаф и вернулся ко мне, сел рядом на кровать. Сокнув в колене одну
— Ничего не поняла, если честно… Где тут справедливость?
— Вообще-то понятия «справедливость» у инквизиции нет, это тоже очень частое заблуждение, — напомнил Арланд. — «Равновесие» и «справедливость» — слова, конечно, невероятно похожие, но в жизни равновесие достижимо, а справедливость — почти нет. В равновесии все сводится к округленным до единиц со значениям «зло» или «добро». А справедливость — это уже голоса души и сердца. Справедливости не всегда возможно добиться, потому большинство инквизиторов работает с равновесием… хотя многие и пытаются совмещать эти понятия и у них в трех из пяти случаев это выходит. А о магах, это долго рассказывать… — посмотрев на мои умоляющие глаза, он все-таки продолжил. — Но, так и быть, расскажу. Начну с самого начала. Маги имеют свои способности за счет дефекта в плетении ауры, в одном месте она у них непропорциональная, там есть отросток из совершенно других плетений, от вида этих плетений зависит, в каких средах будет работать маг. Аура, как известно, влияет на все: на телосложение, на сознание, на разум, на силы и способности. И вот этот дефект в ней, этот отросток, он сильно влияет на разум магов. Они отличаются от обычных людей не только своими способностями, но и психикой. Маги гораздо более впечатлительны, у них быстро меняется настроение, они по-другому видят мир, сильно увлекаются мимолетными идеями…
— А Дейк говорил, что это все потому, что я женщина… — теперь-то ясно, откуда взялся магнит в моей заднице.
— Что? — сбившись смысле, Арланд удивленно захлопал глазами.
— Ничего, мысли вслух! — машу рукой. — Продолжай, пожалуйста! — подсаживаюсь к нему поближе и, уперев локоть в колено, ставлю на кулак подбородок, чтобы было удобнее сидеть.
— Как скажешь, — кивнул инквизитор, и продолжил увлеченно объяснять. — Маги, по сути, это спящие безумцы, которые постоянно держат себя в руках. Но стоит у них появиться какой-нибудь идее, как она может превратиться в цель их жизни. Например, убили у ребенка-мага на глазах мать, под впечатлением маг останется на всю жизнь, и если у обычного человека это впечатление может когда-нибудь иссякнуть, то маг на все сто процентов станет маньяком. Будет убивать, например, сероглазых брюнетов, как убийца матери, или прочее. Или маг может помешаться на самой идее того, что он маг, сверхчеловек, а, значит, ему надо больше власти, больше богатства, больше удовольствий, и у него на психологическом уровне выработаются неизлечимые бандитские наклонности. Ну, ты поняла. Одно даже кратковременное, но яркое впечатление может сделать из нормального адекватного мага психопата, так что с ними надо осторожнее.
— Тебя послушать, так нас надо на таблетках держать и в отдельных камерах, — хмыкаю. Вот интересно, этот кадр вообще помнит, кому он все это рассказывает, или он забыл, что я одна из этих морально неустойчивых животных?
— Нет, конечно, я преувеличиваю, многие маги гораздо спокойнее большинства людей, — согласился Арланд, опомнившись и виновато посмотрев на меня. — Я это к тому говорю, чтобы ты понимала, что не так с магами. А устранять нам приходится только психов наравне с обычными маньяками без всяких способностей. Но есть конкретная группа магов, которые ни на что, кроме зла, не способны. Это темные колдуны, физически не способные творить заклинания, которые не несут хаос, смерть или смятение. Они с рождения обречены на то, чтобы нести в мир зло и нарушать равновесие. На добро они тоже способны, но только в том случае, если откажутся от использования своих сил. Темного мага можно или убить, или поместить в особое место, где специально обученные люди будут за ним следить, чтобы он не колдовал. Это одна из целей ордена Белых сов.
— А лишить его магического дара и отпустить на волю можно?
— Нет. Маги живут только из-за дефекта своей ауры. Устрани его — человек сразу же умрет.
— Хм… выходит, магический дар это что-то вроде огромной раковой опухоли, которая есть с рождения? Только она не на теле, а в душе.
— Раковая опухоль? Что это?
— Болезнь такая, — отмахиваюсь. — Слушай, но ведь это несправедливо. Человек не виноват, что он родился темным магом. Только из-за этого ему придется скрываться от вас всю жизнь?