Без чувств
Шрифт:
Хватка слабеет. Я разминаю онемевшие кисти рук и крепко прижимаюсь к мужской груди.
Дрожа, провожу кончиками пальцев по влажным лопаткам. Не хочу отпускать. Мне мало. И так хорошо в моменте, когда в голове ни единой связной мысли, ни грамма проблем и предположений.
Как-то будет. Не знаю как, но будет.
Мир приподнимается на локтях. Дыхание тяжёлое, зрачки расширены. Смотрит долго и внимательно, будто заново изучает и знакомится. В какой-то степени, как и я, до последнего не верит в происходящее.
Я
— Ты как? В норме?
Голос приглушённый и хриплый. Волоски наэлектризовываются и встают дыбом.
Немного странно разговаривать о таком, когда Ратмир до сих пор находится во мне. По-прежнему большой и твёрдый. И я с трудом гашу возникающую улыбку.
— Да, всё хорошо.
Оттолкнувшись от опоры, Мир осторожно выходит и встает с кровати. Презерватив в крови. Под моими бёдрами тоже влажно. Хотелось бы попасть в число тех, для кого первый раз проходит безболезненно, но увы.
Я с трудом свожу вместе колени, чувствуя в мышцах ног смертельную усталость. Пока с трудом представляю, что от секса вообще можно получать удовольствие, но от контакта с человеком, к которому испытываешь сильные чувства — вполне себе. Поцелуи, прижатые тела, вздохи, движения и ласки — это уже похоже на оргазм.
Ратмир натягивает шорты и связывает презерватив узлом. Оборачивается, размышляет. Смотрит с неким беспокойством, вызывая трепет за грудной клеткой.
— Тебе принести салфетки?
Язык прилипает к нёбу. Во рту по ощущениям — настоящая Сахара. Я только и могу, что кивнуть и приподняться, усаживаясь на постель.
Салфетки приходятся очень кстати. Я вытираю внутреннюю сторону бедра и вскидываю взгляд.
Всё настолько ново и непривычно, что теряюсь.
— Бросай на пол, — командует Мир. — Воду будешь?
В карих глазах не презрение и агрессия, а неподдельное беспокойство. Я по нему такому слишком соскучилась.
— Давай.
Обойдя барную стойку, Авдеев набирает воду и возвращается к кровати. Несмотря на то, что несколькими минутами назад я лежала перед ним полностью обнажённой и это казалось логичным и правильным, сейчас — при свете люстры, хочется незамедлительно прикрыться.
Обхватив стакан двумя руками, жадно глотаю. Словно это самое вкусное, что я когда-либо пила.
На часах второй час ночи. Сна ни в одном глазу. Всё потому, что адреналин до сих пор шпарит максимальными порциями.
— Спасибо, — тепло улыбаюсь. — Что-нибудь ещё предложишь?
Я перебиваю собственное волнение шуткой. Кажется, что удачной, но, такое ощущение — только для меня.
Плыву взглядом по безупречному телу, мускулистому животу и жилистым рукам. Останавливаюсь на тёмной дорожке
— Например? Денег? — хмыкнув, спрашивает Мир. — На спонсора, как видишь, я не тяну.
Кровь стремительно приливает к лицу, уголки губ опускаются вниз, а унижение обхватывает мерзкими щупальцами и тянет за собой ко дну.
Хочется немедленно провалиться сквозь землю. Только бы не быть здесь.
Поднявшись на ноги, хватаю скомканное платье и прикрываюсь. Колени пружинят, голова идёт кругом. Больше от эмоционального потрясения, а не физического.
Стараюсь не смотреть на постельное белье, но алое пятно прямо по центру привлекает внимание.
А ты чего хотела, Даш?
Признаний? Клятв? Вот так сразу? Только за то, что была целкой?
— И правда. Что у тебя брать? За бой — и тот не заработал, — вздёргиваю плечами.
Делаю решительный рывок в сторону входной двери, ощущая, как ком в горле становится больше.
Чёртовы деньги вызывают тошноту. Липнут к телу, будто грязь. Я от тех, что лежат в кармане плаща, до сих пор не отошла…
Мир хватает меня за запястье, но я успеваю выдернуть руку. Щёки горят. В висках давит и пульсирует.
— Блядь. Да я же пошутил, дурочка.
Ничего не слыша из-за странного писка, пошатываюсь и пытаюсь надеть через голову платье. И уехать отсюда — как можно скорее.
Я ойкаю, когда крепкие руки оплетают меня где-то под рёбрами и прижимают к разгорячённому телу.
Путаюсь в ткани. Несдержанно ругаюсь и брыкаюсь.
— Пусти, пожалуйста.
Над виском раздается смех. При других обстоятельствах я бы посмеялась и сама, но сейчас отчего-то не получается.
— Я пошутил, слышишь?
Басит хрипло и низко. Гладит пальцами ложбинку груди. Мне правда неприятно и обидно. Плакать хочется. Не могу сказать, что я по жизни сентиментальная, но Ратмир раз за разом бьёт прямиком под дых.
— Тупая шутка. Не смешно.
— Вырвалось, Даш, — так же весело отвечает.
Я понимаю. Сложно переключиться по щелчку пальцев, когда трахаешь дочь шлюхи, хоть и девственницу. И хочешь, и нравится. Но подспудно ждёшь, что она сходу назовёт ценник.
Так это работает в голове Мира?
Мужские пальцы нежно и совершенно ласкают. Съезжают ниже — к животу и бёдрам. Рисуют невидимые узоры и зигзаги.
— Можно мне в душ?
Чувствую, что по-прежнему улыбается. Уверена, если бы я обернулась, то увидела бы озорной блеск в глазах.
Но я не делаю этого.
Освобождаюсь, прижимаю платье к груди. Пячусь в сторону ванной комнаты, искреннее сожалея о том, что не взяла из автомобиля рюкзак, в котором лежит комплект сменных трусиков.
Закрыв дверь, облегчённо выдыхаю.