Без чувств

Джокер Ольга

«Не могу. Мы занимаемся статистикой, Мир. Доброй ночи»

Переворачиваю телефон экраном вниз и натыкаюсь на заинтересованный взгляд Янки.

— Это твой Кирилл?

Киваю, не вдаваясь в подробности, хотя и не сразу вспоминаю, о ком речь.

— Я же говорила, что объявится!

— Говорила…

Мне кое-как удается сбавить градус ажиотажа, но ненадолго. Тема, так или иначе, соскальзывает со статистики в любовную.

Янка упрямо забивает на задачи. Открывает «Тиндер»,

показывает фото Стаса — парня, с которым случайно познакомилась неделю назад.

Затем падает головой на подушку и умоляюще просит:

— Дашуль, а давай мы уже утром продолжим? Я заведу будильник на семь утра. Обещаю!

Не в состоянии заставлять учиться силой, покидаю комнату подруги и направляюсь в соседнюю гостевую.

На часах второй час ночи. В доме тишина. Радует, что не слышно криков.

Оказывается, больше, чем иметь неполную семью, может расстраивать только наличие обмана и скандалов в полной.

Достав сменную одежду из рюкзака, направляюсь в ванную комнату в конце коридора.

Предварительно закрывшись на замок, раздеваюсь и регулирую температуру воды.

Усталости нет. Я почти бодрая.

И над предметом спокойно просидела бы ещё два часа, чтобы наверняка добить до конца те задачи, которые непонятны Яне.

Смыв ароматную пену, кутаюсь в полотенце и вытираю ладонью запотевшее зеркало.

Вздрагиваю, когда слышу щелчок двери, хотя в какой-то степени это ожидаемо.

Тело деревенеет. Я упираюсь бёдрами в раковину и затаиваю дыхание. Может, обойдётся?

Ох, как бы не так.

Каким-то невообразимым образом замок проворачивается с той стороны, и я не успеваю экстренно среагировать, поэтому в ванную комнату врывается ощутимый холодок, задевающий голые ступни.

Делаю вид, что сосредоточена на уходе за собой. Наношу на лицо крем. Распределяю его легкими похлопывающими движениями по лбу, подбородку и щекам.

Старательно игнорирую тот факт, что от высокой фигуры за спиной, пространство ванной комнаты резко сужается и становится тесным.

Когда мужское тело впечатывается в мои лопатки, а огромная лапища перехватывает полотенце под грудью, пытаясь развязать его, я решительно мотаю головой.

— Ратмир, нет.

Выдерживаю сложный зрительный контакт в отражении зеркала. Чеканю холодно и строго несмотря на то, что от затянутого поволокой взгляда, хочется сию секунду растечься лужицей.

— В смысле — нет?

Мир удивлённо вскидывает бровь. Спрашивает хрипло и недовольно, упираясь ладонями по обе стороны от моих бёдер и заключая в ловушку.

Я не знаю, как сказать, что подслушивала разговор с Олегом Вячеславовичем, но осознаю, что абсолютно точно не хочу быть той, с кем можно просто перепихнуться.

— Если не оставишь меня в покое — я закричу.

Глава 31

***

Довольно

сложно противостоять Ратмиру, когда он так сильно меня волнует, и сдаться хочется незамедлительно.

Я почти близка к этому.

Слабачка.

Можно отмотать. Прогнуться в спине, развести ноги шире. Отодвинуть в сторону пузырьки с косметикой. Прижаться грудью к холодному мрамору и довольно зажмуриться, чувствуя тугое давление, а затем и влажное скольжение члена внутри, когда привыкну. В том, что мне будет хорошо — отчего-то не сомневаюсь, но намерено отказываюсь от мимолётного удовольствия.

Кольцо рук становится уже. Запахов больше. Тепла — на несколько градусов выше.

— Кричи, — спокойно предлагает Мир, включая напор воды на максимум, обхватывая мою шею ладонью и вынуждая повернуть голову в нужном направлении.

Свет потолочной лампы резко бьёт в глаза. В уголках выступают слёзы. Слюна скапливается во рту от предвкушения чего-то приятного и особенного.

Сглатываю.

Позволяю зайти дальше и тренирую выдержку.

С громким цокотом опустив баночку с кремом на дно раковины, почти не беспокоюсь о том, что продукт будет безнадежно испорчен.

Накрываю мужскую кисть своей ладонью, не то поощряя, не то пытаясь включить сопротивление.

Что, если оттолкнуть? Укусить? Высвободиться? Дать понять, что нет — это точно нет, но я почему-то медлю. Признаю — есть соблазны сильнее меня, с которыми сражаться всё равно, что с ветряными мельницами.

Ратмир усмехается и наклоняется ниже. Шумно выдохнув, мажет губами по моим губам, оттягивая момент и настраиваясь на длительную прелюдию. Кажется, в этот момент чувствую, что дрожу не только я.

Угроза закричать была странной. Никчемной. Провальной. И дураку понятно, что я не стану этого делать ни при каких обстоятельствах.

Колени пружинят, когда пальцы соскальзывают с шеи к ключицам, перестав давить и рисуя на голой коже невидимые круги и линии.

По телу прокатывается волна мурашек. С груди рвётся тихий протяжный стон. Сердце ускоряется и несётся галопом.

— Передумала?

Мир без усилий захватывает мою губу и ласково посасывает, вызывая стойкие и откровенные ассоциации.

Плавно съехав с ключиц ниже, сталкивается с преградой в виде полотенца и дразнит сверхчувствительные соски сквозь плотную ткань. Впрочем, этого вполне достаточно, чтобы между ног стало горячо и влажно.

Я собираюсь с духом и стискиваю зубы, чтобы не углублять поцелуй. Кажется, если вовремя не приторможу, то уже не остановлюсь.

— Вкусная, — опаляет губы сбивчивый шепот. — Вкуснее клубники, клянусь.

Если расчёт был на то, что я сломаюсь и сдамся, то он удачный.

Добровольно уплываю от невинного поцелуя и натиска рук, но из последних сил гребу обратно.