Без единого свидетеля
Шрифт:
— Как получилось, что вы стали его приемным отцом?
— Я уже почти двадцать лет усыновляю мальчиков.
— Мальчиков? Значит, есть и другие помимо Шона?
— Сейчас нет. Только Шон.
— Почему?
Преподобный Сэвидж подошел к термосу, из которого налил себе в кружку чего-то горячего и благоуханного. Он предложил напиток и Линли, но тот отказался. Сэвидж отошел с кружкой к столу, уселся и кивнул на стул, приглашая Линли тоже садиться. На столе лежал раскрытый блокнот с записями, списками, подчеркиваниями, вычеркиваниями и восклицательными знаками.
— Готовлюсь
— Вернемся к другим мальчикам, преподобный отец.
— Я недавно женился. Оуни не очень хорошо говорит по-английски. У нее сейчас сложный период, нужно привыкнуть к новой стране. Поэтому я перевел трех мальчиков в другие места. На время. Пока Оуни не освоится.
— Но Шона Лейвери вы оставили. Никуда не перевели. Почему?
— Он моложе остальных. Мне показалось неправильным снова что-то менять в его жизни.
Линли подозревал, что неправильным Сэвиджу показалось еще кое-что. Наверняка это было присутствие трех великовозрастных юнцов в доме, где хозяйничает молодая миссис Сэвидж, робкая и плохо говорящая по-английски.
— Каким образом Шон попал в «Колосс»? — спросил он. — Эта организация расположена довольно далеко отсюда.
— Работники «Колосса» пришли однажды в нашу церковь. Они называют это поиском новых ребят, но на самом деле все сводится к рассказу о программе. Об альтернативе тому, чем, по их мнению, обязательно займется любой цветной подросток, если бы не вмешательство «Колосса».
— Вы не очень-то их жалуете, как видно.
— Наше сообщество поможет себе само, изнутри. Оно не изменится к лучшему, если помощь придет извне, со стороны группы либеральных, замученных чувством вины социальных деятелей. Пусть возвращаются туда, откуда пришли, и забирают свои хоккейные клюшки и крикетные биты.
— И все-таки, несмотря на ваши убеждения, Шон Лейвери стал участником этой программы.
— Моего мнения не спрашивали. Как не спрашивали и мнения Шона. Все решил инспектор социальной службы, ведущий его дело.
— Но ведь, как его опекун, вы имеете право голоса в делах, которые касаются свободного времени Шона.
— При иных обстоятельствах — да. Но тут у нас произошел инцидент с велосипедом.
Сэвидж пояснил, что это был за инцидент: по его мнению, мальчишки просто не поняли друг друга. Шон взял дорогой горный велосипед у одного из соседских мальчиков, думая, что ему разрешили им попользоваться, однако владелец велосипеда думал иначе. Он сообщил в полицию о пропаже, и копы быстро обнаружили искомое у Шона. Правонарушение было первым в биографии Шона, поэтому инспектор Шона предложил уничтожить потенциальную склонность к противозаконным действиям в зародыше. Так возникла мысль о «Колоссе». Сначала Сэвидж пусть и неохотно, но поддержал ее. Из всех его приемных сыновей Шон был первым и пока единственным, кто попал на заметку полиции. И он был первым, кто пропускает занятия в школе. Предполагалось, что «Колосс» все это исправит.
— Сколько времени он посещает «Колосс»? — спросил Линли.
— Скоро уже год.
— Регулярно,
— Он обязан ходить регулярно, это одно из условий социальной службы, иначе… — Сэвидж поднял кружку, сделал глоток. Тщательно вытер губы салфеткой. — Шон сразу сказал, что не воровал тот велосипед, и я ему верю. В то же время я хочу уберечь его от неприятностей, в которые он непременно вляпается — как мы с вами оба понимаем, — если не будет посещать школу и не займется чем-то полезным. Его не радуют ежедневные походы в «Колосс», насколько я могу судить, но он ходит. Адаптационный курс он одолел довольно легко, а про компьютерные курсы, которые сейчас посещает, даже говорил что-то хорошее пару раз.
— Кто был руководителем в период адаптации?
— Гриффин Стронг. Социальный работник. Шону он нравился. По крайней мере, жалоб я от него не слышал.
— Когда-нибудь раньше бывали случаи, чтобы Шон не приходил ночевать, преподобный Сэвидж?
— Никогда. Несколько раз он припозднился, но в каждом случае звонил и предупреждал. Больше ничего.
— Как вы думаете, могут ли у него быть причины сбежать из дома?
Сэвидж обдумал вопрос. Он сплел пальцы вокруг кружки и покрутил ее между ладонями.
— Однажды он сумел разыскать своего отца, ничего мне не говоря… — проговорил он наконец.
— В Северном Кенсингтоне?
— Да. В какой-то автомастерской в Манро-мьюз. Это случилось несколько месяцев назад. Не знаю точно, как прошла их встреча. Он не рассказывал. Но не думаю, что результаты оправдали его надежды. Его отец давно живет своей жизнью. У него жена и дети, это мне сообщил инспектор Шона из соцслужбы. Поэтому, если Шон рассчитывал на отцовское внимание… Тут его ожидало полное разочарование. Однако вряд ли это заставило бы его сбежать от нас.
— Как зовут отца?
Сэвидж назвал его: некий Сол Оливер. Но на этом он израсходовал последнюю каплю терпения и смирения; очевидно, ни первое, ни второе не было его сильной стороной.
— Итак, суперинтендант Линли, я рассказал вам все, что знаю, — проговорил он. — Теперь я хочу, чтобы вы посвятили меня в свои планы. Что вы намерены делать? Только не говорите, что вы намерены делать через сорок восемь часов или сколько еще вы хотите, чтобы я подождал на тот случай, если Шон действительно сбежал. Он не сбежал. Он всегда звонит, когда опаздывает. Он уходит из «Колосса» и заходит сюда, сказать мне, что все в порядке и что он идет в спортзал. Там он молотит боксерскую грушу и потом идет домой.
Спортзал? Линли сделал пометку в блокноте. Какой спортзал? Где? Как часто он туда ходит? И как Шон добирается от «Света Бога» до спортзала, а оттуда — домой? Пешком? На автобусе? Есть ли у него привычка ловить машину? Или кто-то подвозит его?
Сэвидж с удивлением воззрился на полицейского, но ответил на все вопросы не пререкаясь. Шон ходит пешком, сказал он Линли. Этот спортзал расположен недалеко и от церкви, и от дома. Называется он «Сквер фор Джим».
— Есть ли там у мальчика наставник? — поинтересовался Линли. — Кто-то, кем он восхищается? Кто-то, о ком рассказывает?