Без единого свидетеля
Шрифт:
— Сочувствую, — сказал Линли.
— Она беспокоится из-за этого. Боится, что я могу… Не знаю… выбросить ее на улицу как ненужную вещь, что ли? Но она совершенно здорова. Идеально сложена. Она… — Сэвидж запнулся, очевидно осознав, что он и сам, подобно белым работорговцам, описывает человека с точки зрения его способности к воспроизводству. Решив сменить тему разговора, он обвел рукой помещение: — Это комната Шона.
— Вы не спрашивали свою жену, не было ли от него известий? Не звонил ли он? Может, заходил?
— Она не отвечает на телефонные звонки, —
— А все остальное?
— Что вы имеете в виду?
— Что она могла как-то иначе получить известие от Шона. Вы ее спрашивали об этом?
— Это было бы лишнее. Она сразу бы мне рассказала. Она знает, что я очень переживаю.
— Каковы ее отношения с мальчиком?
— А при чем здесь это?
— Мистер Сэвидж, я должен спросить вас об этом, — спокойно произнес Линли, глядя священнику в глаза. — Она значительно моложе вас.
— Ей девятнадцать лет.
— По возрасту она ближе к вашим приемным сыновьям, чем к вам.
— Мы сейчас говорим не о моем браке, не о моей жене и не о моем возрасте, не так ли, суперинтендант?
«Именно об этом мы сейчас и говорим», — подумал Линли и продолжал расспрашивать Сэвиджа:
— Вам сколько лет? Лет сорок? То есть вы на двадцать — двадцать пять лет старше ее. Какого возраста были жившие с вами подростки?
Сэвидж от возмущения как будто вырос в размерах, его голос звенел, когда он ответил:
— Сейчас нам нужно найти пропавшего мальчика. Обостряет ситуацию то, что в городе орудует маньяк, если верить газетам. Так что если вы, провалив дело, думаете, будто я позволю отвлечь меня на другие темы, то вы ошибаетесь.
Сэвидж не ждал ответной реплики Линли. Он подошел к книжному стеллажу, на котором стоял небольшой проигрыватель и ряд книжек в мягких обложках, на вид ни разу не читанных. С верхней полки он снял фотографию в простой деревянной рамке и сунул ее в руки Линли.
На фотографии был запечатлен сам Сэвидж все в тех же африканских одеждах, обнимающий за плечи серьезного мальчика в мешковатом спортивном костюме. На голове у мальчика буйствовали кудряшки, а на лице застыло настороженное выражение — как у собаки, которую слишком часто после прогулки запирали в клетку приюта. Его кожа была очень темной, лишь немного светлее, чем у жены Сэвиджа. И еще он однозначно был тем самым мальчиком, чье тело этим утром нашли на Шанд-стрит.
Линли оторвал глаза от фотографии. Избегая смотреть на Сэвиджа, он оглядел плакаты, которыми Шон украсил стены своей комнаты: страстно проповедующий что-то Луис Фаррахан, Элайджа Мухаммад в окружении членов «Нации ислама», юный Мохаммед Али — вероятно, самый известный из обращенных.
— Мистер Сэвидж… — начал он наконец и вновь умолк на мгновение, не зная, как сообщить тяжелую новость.
Тело в туннеле вдруг стало слишком живым и реальным — с того момента, когда ему нашлось имя. Теперь тело превратилось в человека, чья смерть отзовется в людях жаждой мщения, стремлением воздать преступнику по заслугам или хотя бы желанием
— Мне очень жаль, — собрался с мыслями Линли. — Я вынужден попросить вас взглянуть на тело. Его обнаружили сегодня утром на южном берегу реки.
— О господи. Это же не… — выговорил Сэвидж.
— Надеюсь, что нет, — сказал Линли, хотя он знал, что это Шон Лейвери.
Он взял священника под руку, чтобы поддержать его. У него возникли новые вопросы к приемному отцу убитого мальчика, но в данный момент они могли и подождать.
Ульрика сумела передохнуть у себя в кабинете, дожидаясь, пока Джек Винесс отключит телефоны и приберет приемную к следующему рабочему дню. Как только она ответила на его прощальное «до завтра» и услышала, как за ним захлопнулась дверь, то немедленно отправилась на поиски Гриффа.
Вместо этого в пустом коридоре она встретила Робби Килфойла. Из двух больших мешков он доставал футболки и спортивные куртки с логотипом «Колосса» и складывал их в шкаф под витриной, где выставлялись образцы товаров. По крайней мере, про это Грифф не соврал, подумала Ульрика. Он действительно потратил какое-то время в своей мастерской, чтобы выполнить заказ «Колосса».
Она ведь сомневалась в этом. Когда они встретились в «Чарли Чаплине», она первым делом спросила:
— Где ты был весь день, Грифф?
И сама же поморщилась оттого, как это прозвучало, и оттого, что поняла: Грифф знает, что она и так знает.
— Не надо, — произнес он без каких-либо пояснений (они же оба все понимают) и рассказал ей, что какой-то механизм в печатном станке сломался и пришлось нести его в ремонт. — Я же говорил тебе, что задержусь сегодня в мастерской. Ты хотела, чтобы я принес еще футболок, помнишь? — Это был типичный прием Гриффа: я делал то, о чем ты сама меня просила, подразумевал он.
— Робби, ты не видел Гриффа? — спросила Ульрика у Килфойла. — Мне нужно поговорить с ним.
Сидя на корточках, Робби отвлекся от своего занятия и сдвинул кепку, с которой не расставался, на затылок.
— Он помогает новой группе в походе, — сказал он. — Они поехали на реку. Отсюда отправились… часа два назад. — На лице Робби было написано иное, а именно его сарказм по поводу того, что она — директор — не знает того, что ей положено знать. — Он оставил заказ… — он кивнул на мешки с футболками, — на складе. Я подумал, что лучше сразу положить все на место. Я могу тебе помочь?
— Мне? Помочь?
— Ну, ты же ищешь Гриффа, а его сейчас нет, так, может, я как-то… — Он пожал плечами.
— Я сказала, что хочу поговорить с ним. — Ульрика сразу поняла, что ведет себя неоправданно резко. Она тут же добавила: — Извини. Это было грубо с моей стороны. Я вся на нервах. Полиция. Сначала Киммо. Теперь…
— Шон, — закончил Робби. — Да, знаю. Но он ведь жив? Шон Лейвери?
Ульрика пристально взглянула на него.
— Я не называла его имени. Откуда тебе известно про Шона?
Робби, казалось, обиделся.