Без крыши
Шрифт:
– Ладно, всё. Хватит о политике, – оборвал мои размышления Егор. – Смотри, какие экземпляры в бильярд играют. Вон с той брюнеткой я бы прямо сейчас познакомился! Не могу, питаю слабость к брюнеткам…
Глава вторая
Утро стрелецкой казни было, конечно, суровее к своим жертвам. Но и сейчас мне мало не показалось. Я потёр ладонью глаза, в которые словно кто-то насыпал песка. Будильник (не «Маяк», но тоже горластый) продолжал выводить рокочущую мелодию. С усилием
Из зеркала в ванной на меня глянула помятая физиономия с прической как у пугала. События позднего вечера и, частично, ночи вспоминались плохо. Не надо было потом пить джин. Но разве Егора остановишь, когда он заведётся?.. Я более или менее отчетливо помнил, как играли в бильярд с двумя какими-то студентками. Хотя студентками ли? Документов они, по-моему, не предъявляли. У одной, той самой брюнетки, были джинсы с очень низкой талией, и Егор то и дело норовил приобнять её сзади. В его ладони почти полностью умещалось то, что располагалось ниже талии.
Я не фанат бильярда, и это ещё слабо сказано. Но, к моему величайшему изумлению, первую партию мы с блондинкой (второй студенткой) выиграли. Потом игра продолжилась с переменным успехом. Для куража заказали ещё пива, хотя внутрь оно уже практически не лезло. Егор точно поймал кураж, скинул пиджак с галстуком и пел песни на ломаном немецком и английском и плясал гопака. Брюнетку он, кажется, ощупал всю без изъятий. Наш выход из кабачка в моей памяти не отложился. Дальше мы вроде бы всей компанией стояли на улице… да, и пили джин из горлышка бутылки, по очереди.
С хозяйкой заведения, тоже давнишней знакомой Егора, мы простились тепло. Потом куда-то брели. Потом Егор вместе с брюнеткой ненавязчиво испарились… Ах, да, моя блондинка запросилась в боулинг, но я и к боулингу совершенно равнодушен. Вдобавок из головы у меня никак не шли аппаратные переживания. Студентка тотчас же надулась, после чего была без разговоров посажена в маршрутное такси. Домой я прибыл, судя по всему, на автопилоте.
Лица наших спутниц я сейчас, наверное, не вспомнил бы.
– Да, Алексей Николаевич, не надо смешивать напитки, – хрипло сказал я своему отражению в зеркале.
После душа и бритья мне заметно полегчало. Я извлёк из шкафа пиджак посвежее (вчерашний болтался на вешалке в прихожей), переложил в карман удостоверение и заторопился на службу. Обычный утренний променад по холодку был весьма кстати.
На верхней ступеньке парламентского крыльца стоял зам управляющего делами Власьев. Его большие, навыкате, глаза по-рачьи озирали каждого с головы до ног. Самый преданный нукер Валентина Юрьевича осуществлял важнейшую миссию: контролировал своевременность прибытия. В руке его на осеннем ветру трепетал блокнотик.
Со стороны парковки одновременно со мной приблизилась Наталья Владиславовна. Власьев явно недружелюбно покосился на её коротенькое белоснежное пальтишко, купленное этим летом в Италии, и на длинные ноги в колготках цвета «Фуксия».
– Я сегодня вовремя, Андрей Александрович, – ангельским
Власьев не удостоил её ответом.
Я улыбнулся Наталье и кивнул заму управделами.
– Кофе пить к нам придете, Алексей Николаевич? – поинтересовалась Наталья.
– Приду обязательно, – ответил я. – Набирай пока воду.
В кабинете, повесив куртку в шкаф и проведя расческой по волосам, я отработанным движением запустил компьютер. Ввел парламентский пароль и зашёл в Интернет. Перед чашкой кофе, как обычно, хотелось посмотреть свою почту. Служебным ящиком я практически не пользовался – так и не привык: деловую, как и личную переписку вел через старый персональный, которым обзавёлся задолго до службы.
На пароль к нему, вводившийся ранее тысячи раз, мой ящик реагировал странно. Машина просигналила мне, что желательно проверить написание. Я проверил, хотя не видел такой нужды. Эти буквы и цифры я помнил лучше, чем номер телефона. Результат не изменился… После пятого подряд ввода и пятого отказа стало понятно, что без технического специалиста тут не обойтись. Я позвонил в нашу компьютерную «скорую помощь», изложил суть и сказал, что буду в помещении напротив, а ключ оставлю в замке.
Чайник урчал, нагреваясь. Витюша приветствовал меня улыбкой и кипой свежей прессы.
– Про нас больше ничего не пишут?
– Про нас нет, а насчет профессора «Канцелярская правда» сообщает, что прокуратура интересуется им и его сыном, – ответил Витюша. – Ссылаются на «Интерксерокс».
– Про агентство я знаю. А в «Канцелярскую правду», похоже, тоже будем опровержение слать.
Горячий и сладкий кофе окончательно вернул меня к жизни. В очередной раз я мысленно пообещал себе никогда не соревноваться с Егором в количестве выпитого – ввиду изначальной и полной обречённости этого занятия.
– Алексей Николаевич, «Фактам и комментариям» уже можно письмо отправлять? – спросила Наталья.
– Подожди чуть-чуть, до особого распоряжения. Ладно?
В дверь поскреблись.
– Да! – крикнул я.
То был не товарищ Толиков, хотя манера казалась похожей. То был наш компьютерщик Пётр Иванович – тихий, дотошный и безотказный работник, лысоватый, полноватый и круглолицый мужчина. Всех коллег по аппарату он охотно консультировал в любое время и по первому требованию.
– Алексей Николаевич, – как-то смущённо произнес он, – можно вас на минутку?
Мы с ним вышли в коридор.
– Что-нибудь секретное? – пошутил я.
– Да понимаете, такое впечатление, что ваш ящик взломан, – сказал Пётр Иванович.
– Взломан? Кем?
– Не знаю. Отсюда установить невозможно.
Я взялся за голову.
– Бред какой-то… Кому он нужен – взламывать его?! Это что, Пентагон?
– Алексей Николаевич, я простой техник, – начал Пётр Иванович. – И это пока только моё предположение, понимаете? Надо, конечно, ещё проверять. Но мой опыт говорит о том, что это – самый правдоподобный вариант.