Без лица
Шрифт:
Алан допил кофе и продолжил свое наблюдение через окно. Сегодня его жизнь изменится кардинальным образом. Лишь бы все было не напрасно. Он увидел, что люди на улице начали нервничать, и молился, чтобы все прошло удачно. Но, судя по тому, что происходило, надежд на это не оставалось.
В шесть часов утра раздался стук в дверь. Мария ждала этого: она не спала, была уже одета и готова к выходу. Глубоко вздохнув, она открыла дверь.
— Мария, тебя к телефону.
Она смотрела на Аманду несколько секунд, прежде чем выдавила из себя улыбку:
— Кто?
Аманда
— Какая-то женщина. Она не представилась.
Мария ничего не сказала, просто спустилась в коридор и взяла трубку общежитского телефона.
Это была Мэйзи.
— Мария, ты как?
— Нормально.
Мария настолько боялась, что маячившая поблизости Аманда может что-нибудь услышать, что ее голос прозвучал сдавленно.
— Линия что, прослушивается?
— Не знаю.
Аманда знаком предложила ей чашку чая, и Мария судорожно закивала, показывая, что с удовольствием составит ей компанию.
— Ну, я звоню из-за вчерашнего вечера. Помнишь, мы ходили вместе в клуб? У тебя еще произошел инцидент с Кэндис, негритяночкой из бара? Так вот, ее сестра сейчас здесь и просит передать тебе, что Кэндис очень сожалеет, она просто была не в духе. Ты не сердишься? Только Лизи, владелица клуба, была очень расстроена по этому поводу. Она совсем не хочет, чтобы работники ее клуба доставляли неприятности клиентам, ее можно понять.
Мария кивнула, совсем забыв, что Мэйзи ее не видит. Но она так нервничала, что, наверное, собственное имя не смогла бы сейчас написать.
— Все в порядке, Мария?
Голос Мэйзи был более настойчив.
— Да, спасибо. Скажи ей, пусть не переживает и прекращает пить водку.
Мэйзи рассмеялась. Так было нужно на тот случай, если телефон прослушивался.
— Ты зарядила свой мобильник, как я тебе тогда показывала?
— Конечно, зарядила.
— Молодец. Включи эту хреновину. Я тебе позвоню позже. Пока.
В трубке послышались гудки, и Марии пришлось прислониться к стене, чтобы не упасть.
Аманда пригласила ее в комнату отдыха попить чайку. Мария старалась идти как можно более естественной походкой. Но ей казалось, что она движется очень медленно, словно идет под водой. Ложь уже не остановить. Как можно надеяться на то, что ей удастся избежать наказания?!
Мария пила чай с удовольствием. Старая зэчка, с которой она сидела, всегда угощала чаем других заключенных. Она была несушкой, что на тюремном сленге означает «принеси то», «подай это», но ей это нравилось — есть чем себя занять. Старуха называла себя «кружкой, дающей радость». Она умерла в своей камере ночью, и казалось, вся тюрьма скорбела по этой милой старой леди, которая однажды совершила чудовищную ошибку. Может быть, когда-нибудь люди подумают так и о Марии?
— Все хорошо? — спросила Аманда.
Мария улыбнулась. Она ничего не собиралась говорить Аманде. Аманда хорошая женщина, но она как бы часть тюремной службы, даже если не отождествляет себя с ней. Сейчас она враг. Мария была поражена тем, как быстро к ней вернулись тюремные привычки. Недоверие ко всем и каждому было жизненно необходимым условием для той среды. Особенно не стоило доверять состоящим на жалованье. Она незаметно вздохнула. Спасибо Мэйзи, благодаря ей у нее есть алиби. Интересно,
Аманда продолжала что-то рассказывать Марии, в то время как та сидела, погрузившись в собственные мысли. Она гадала, как она сможет перенести еще одно заключение, если дело не выгорит. Убийцу, лишившего жизни трех человек, упекут на очень большой срок. И вполне справедливо.
Пока Мария лихорадочно перескакивала с одной мысли на другую, Аманда с любопытством рассматривала ее. С Марией явно что-то происходит. За годы работы в этом заведении она стала весьма прозорливой. И сейчас ее опыт подсказывал, что опасность близка. Аманда надеялась, что это никак не связано с Марией: на долю бедной женщины и так выпало много испытаний.
Микки и его друзья въехали на задний двор в семь двадцать. Они опоздали. Все молчали, события вчерашнего вечера выбили их из колеи. Пока Микки слушал утренние новости, дружки его смотрели в окна автомобиля, словно находили окружающий их пейзаж безумно восхитительным.
Внезапно Микки заговорил:
— Он был ублюдком, а ублюдков надо убивать. Пытался меня обмануть! Меня!
Старый Билли кивнул в знак согласия, но ничего не сказал. У него до сих пор стояла перед глазами жуткая картина: залитое кровью тело, дергавшееся от ударов багра. Билли закрыл глаза, пытаясь побороть подступавшую к горлу тошноту. Микки всегда был жесток, но даже его видавшие виды подельники ужаснулись такой жестокости. Расправа происходила в одном из их гаражей. Им придется приходить туда еще не один раз, и кровавые пятна будут всегда напоминать им о том, что здесь произошло. И, если пронюхают легавые, это будет настоящей уликой.
Билли понимал Микки. Он выплеснул свою злость на человека, который этого заслуживал. За то, что сделал Микки прошедшей ночью, последует неминуемый арест, Старый Билли нисколько не сомневался в этом. По правилам, жертву нужно было бы вывезти за пределы города и тихо ликвидировать, но этого почему-то не было сделано. Возможно, он стал слишком стар для таких игр и чего-то не понимает. Последнее время эта мысль все чаще и чаще посещала Билли.
Когда компания вышла из машины, они увидели Алана, наблюдающего за ними из окна. Микки был с ног до головы перепачкан кровью и при ярком свете утреннего солнца выглядел просто ужасно. Его люди не могли понять, почему он не смыл кровь и не сменил одежду. Это же безумие — ехать в таком виде по городу. Накануне Микки принял огромную дозу кокаина, должно быть, для того, чтобы свершить задуманное.
Одного из молодых парней вырвало, и это очень развеселило Микки. Хотя как можно смеяться после произошедшего, никто из них понять не мог. Казалось, Микки сбросил с себя маску хорошего парня и снова вернулся к образу отмороженного психопата. Ну кто в здравом уме отправится за кокаином на сумму в три миллиона фунтов стерлингов, не успев смыть с рук кровь последней жертвы?
Старый Билли понимал, что скоро им всем крышка.
— Все в порядке, Билли?
— Конечно, Микки. Ты как?