Без материальных и жилищных проблем
Шрифт:
Где ты – развеселая столичная жизнь? С прогулками по теплым бульварам под светом фонарей. С шумными и веселыми компаниями на всю ночь. С обаятельными и интеллигентными ровесниками, лучшими из лучших. Ведь именно такие, по моим представлениям, должны были учиться в элитном вузе республики!
А летом нас послали в колхоз. И, о чудо! То, о чем мечталось, на удивление, быстро и органично свершилось. Меня заметили, и элитный кружок столичных барышень принял в свои ряды застенчивую провинциалку. Нас сблизила природа. Вдали от привычных атрибутов модной и комфортной жизни социальные слои перемешались, и оказалось, что на многие вещи мы смотрим одинаково.
Например, я, как и они, люто ненавидела полевые работы. В то время, как мои общежитские
Я, как и они, не переносила столовскую бурду грязного цвета и подозрительного запаха в алюминиевых мисках. Мы великодушно жертвовали свои порции передовичкам уборочной страды, а сами мчались в сельпо за кругом «краковской» колбасы и консервами. Затем устраивали в палатке шумные посиделки, заедая магазинные деликатесы полевой морковкой, намазанной сливочным маслом. После изнурительного года питания почти впроголодь, мне казалось, что я ем пищу богов.
Я, как и они, привыкла к ежедневным водным процедурам. Игнорируя вывешенное расписание «женских» и «мужских» дней, мы каждый вечер дружно атаковали душевую и потом гордо расхаживали в тюрбанах, накрученных из полотенец.
Верховодила в компании Нателла – решительная девица маленького росточка, но с огромным самомнением. Весь год она сводила меня с ума своим черным кожаным пальто и абсолютно белыми волосами. Как завороженная, следовала я за ней по пятам, старательно впитывая ее столичную ауру. Более близкое общение затруднялось тем, что я долго не могла приспособиться непринужденно выговаривать ее имя. Получалось неестественно и фальшиво. Все мои робкие попытки насчет Наташи, Натальи, Натки, не говоря уже о Наташке, Нателла решительно пресекала презрительным молчанием. Наконец, после длительного периода проб и ошибок, сошлись на звательной форме Натали. А что? Тоже оригинально, Францией попахивает. По крайней мере, сразу всем становится понятно, из каких кругов сея барышня со столь благородным именем.
И только много позже я узнала ее страшную тайну – Нателла жила вместе с мамой и бабушкой в коммуналке, огромной и запущенной, с множеством соседей и посещением ванной комнаты по расписанию. Почему-то она тщательно скрывала этот факт от всех, домой никого не звала и встречи назначала исключительно в кафе. Все, как за границей. Для меня это выглядело очень странно, ведь я же не скрывала ни от кого свое общежитское жилье. И потом, все мы не из князей. Чего стыдиться? Зато в самом центре столичного города живет, а не в поселке городского типа!
Нателла абсолютно по всем вопросам имела свое мнение – единственно правильное. Как-то мы купили в сельпо лоток яиц, чтобы потом поджарить их на кухне. Встал вопрос, как хранить? Нателла важно доказывала нам, что самый надежный способ сохранить яйца в свежести – держать их в холодной воде. Я про себя удивилась, но возразить не решилась. К вечеру в палатке стояла страшная вонь, и все легли спать голодными. Через пару дней кто-то из нас обжег руку на кухне, прислонившись к горячей плите. Нателла авторитетно взялась за лечение, проколов пострадавшей водянку булавкой. На следующий день у бедняжки поднялась температура, руку разнесло, и все оставшееся время девочка провела в сельской амбулатории на процедурах.
Меня Нателла со снисходительной усталостью светской львицы вводила в приличное общество. Например, затевала мастер-классы визажа и макияжа. Впервые попав в общественный душ, без отдельных кабинок, я немного растерялась, но быстро сообразила, что можно мыться прямо в трусах. А что, хорошая идея. И постираются заодно. Достала незаметно из пакета скромную «Ладу» в стеклянной бутылке и земляничное мыло. Вскоре в помывочную заглянула Нателла. Обнажаться на людях она сочла ниже своего достоинства и, оценив мой пример, быстро сбегала за купальником и присоединилась ко мне. Раскрыла косметичку и, как волшебница, стала доставать оттуда
Покончив с мытьем, мы переместились в палатку и взялись за приготовление к танцам. Тут уж вечер открытий пошел по полной программе. Впервые в жизни я накрасила ресницы брасматиком. Это вам не тушь «Ленинградская», в которую сперва нужно хорошенько поплевать, затем тщательно перемешать и нанести полученную вязкую консистенцию на ресницы пластмассовой щеточкой. Ресницы тут же склеивались, покрывались комочками и выглядели как тараканьи лапки. А тут, после недолгих манипуляций, я взглянула на мир выразительно распахнутыми глазами. В довершение процедуры Нателла выщипала мне брови.
Но это были еще не все потрясения. Впереди меня ждала укладка волос плойкой! Вот это было настоящее откровение. До этого времени я справлялась со своими негустыми волосами весьма радикальным методом: делала химическую завивку и накручивала на бигуди. Все тогда так делали. Но в зеркало я смотрела на себя с тоской, что с химией, что без оной.
В тот памятный вечер я поняла, что спасение существует. Мы пошли на кухню, где была единственная работающая розетка, и за несколько минут Наташка превратила меня в царевну. Глядя в зеркало на интересную девушку с горящими глазами и модной прической, я все пыталась поверить, что это я! Наконец-то я увидела что-то приличное на своей голове, и главное, укладка была сделана не в парикмахерской, а, можно сказать, «hand made», доступным мне способом. С первой же стипендии я купила себе плойку. Все! Долой проклятые бигуди и бессонные ночи. Да здравствует приличная голова и хорошее настроение!
Как ни странно, от меня новым подружкам тоже была польза. Например, я научила их правильно спать и не мерзнуть в полевых условиях.
То лето выдалось холодным. Нас поселили в сельском клубе, где предварительно сдвинули ряды со стульями к стенкам, а в середине поставили раскладушки. По огромному залу гуляли сквозняки. Потолок был, как решето, сквозь которое мрачно поблескивали звезды.
На второй же вечер нашего пребывания в клуб привезли свежее кино. Свежее в смысле новое, не то, что давали на прошлой неделе. «Соседка» называлось. С Жераром Депардье в главной роли. Вечером жаждущие зрелища селяне ручейками протискивались к заветным стульям между застеленными раскладушками. Те, кому стульев не хватило, усаживался прямо на края наших походных лож. Мы возмущенно пищали и отодвигались. Внимание на наши вопли никто не обращал. Когда все кое-как разместились, зашел киномеханик, по совместительству и билетер, и с фонариком стал прохаживаться между раскладушками и светить нам в лица. С тех, у кого замечал открытые глаза, требовал деньги за просмотр кинофильма. Напрасно мы кричали, что это хамство, что кино это мы давным-давно видели, и вообще хотим спать в тишине и без посторонних. Нателла грозилась вызвать председателя колхоза. Нас никто не слушал, пришлось платить за культурный ночлег по двадцать копеек. Свет в конце концов выключили, и начался сеанс.
Худо-бедно досмотрели до половины, и тут полил дождь. Что тут началось! Сквозь дыры в крыше закапала вода. Мы кинулись сдвигать раскладушки в стороны. Кто-то рыдал и просился к маме. Вода сверху лилась потоком. Механик под шумок вообще выключил кино. А ему то что? План он и так уже перевыполнил.
Наконец дождь закончился. Крестьяне отправились по домам, а мы, вымыв полы, занялись танцами. Все равно ночь пропала. Вытащили на крыльцо магнитофон и включили любимых «итальянцев».
На следующее утро по сельской улице потянулась торжественная процессия с раскладушками и матрацами. Это мы переселялись в палатки, где ранее разместили наших ребят. Вот, наверное, киномеханик загоревал.