БЕЗ МЕНЯ
Шрифт:
Между тем Дмитрий всё больше начинал вводить брата в раздумья. Мальчик стремился к одиночеству. Когда в дом номер двадцать пять по улице Василия Перова переехала семья Кирилленко и младшая дочь – двухлетняя Вика подошла к Дмитрию познакомиться, тот в страхе скрылся за ногой Арсения. За этой картиной наблюдала бабушка девочки – Ксефа Алексеевна. Старушка покачала головой, поджала губы и сказала куда-то в сторону:
–Знала же, что дом нехороший. Уже по людям видно, что здесь творятся какие-то “капости”,– стоявший рядом Бог Шарфиков не знал, что такое капости, но спросить побоялся.
Виктор проводил всё больше времени не с Богом Шарфиков,
Привычное течение жизни двора дома номер двадцать пять по улице Василия Перова было прервано маршруткой, которая непонятно как очутилась около одной из стен, окружавшей его. Той самой, что имела в себе арку, сквозь которую в этот двор и можно было пройти. Самым интересным в этом оказалось то, что маршрутка была явно шире, чем арка, и помимо этого, имела спущенные колёса. То есть, как она оказалась за стеной, было полнейшей загадкой.
Это, пусть и необычное, но безобидное событие разделило дом двадцать пять по улице Василия Перова на два лагеря. Во главе одного стояла семья Кирилленко, и они хотели убрать эту самую маршрутку. Проблемой было только то, что делать это собственноручно никто не хотел. И даже узнать, кто мог бы этим заняться, Кирилленко и их пособники не желали. Вместо этого, семейство самозабвенно топило за то, что ответственность за уборку газели необходимо переложить на второй лагерь. Большинству из него было просто наплевать на то, что появлялось в их дворе. Остальные считали, что газель никак не мешает, следовательно, её можно оставить. Плюс был ещё Виктор, который посчитал маршрутку прекрасной инсталляцией и был всецело за то, чтобы её оставить.
Виктор был настолько представителен и упёрт, что убедил в правильности своей позиции даже Бога Шарфиков, который изначально по эстетическим соображениям относил себя к фракции Кирилленко. Вообще, Бог Шарфиков не понимал сути конфликта.
По его философии, всё было просто. Если хочешь что-либо сделать, то делай. А не делаешь – значит, не можешь или не хочешь по-настоящему. Так что Кирилленко были в ярости, когда лишились такого ценного союзника, как Бог Шарфиков. Оно и понятно: он был единственным с их стороны, который предпринял бы хоть какие-то попытки для достижения цели. Пока что лагерь Кирилленко терпел крах, потому как твёрдо не желал вообще ничего делать, кроме того, что упрекал остальных жильцов в их безразличии к происходящему.
Конфликт стоял на месте из-за того, что второй фракции было всё равно. Никто не желал ничего делать: одни – потому что считали работу непосильно трудной, а другие наплевали на газель и преспокойно жили в своё удовольствие. Я обожаю так относиться к миру. Лучшее – враг хорошего. Вы так не считаете?
А Бог Шарфиков продолжал недоумевать. Как же так – какая-то маршрутка смогла поссорить между собой дом номер двадцать пять по улице Василия Перова. Когда, уже в мае, он гулял во дворе до позднего вечера, в голову к Богу Шарфиков пришла мысль. Она бы прошла из головы дальше по пищеводу в желудок и там бы забылась, но, так как был он на улице, а соответственно в шарфе, мысль осталась в голове. Сев на лавочку, где обычно расслабляется Валентина, Бог Тысячи Шарфиков взглянул на окна
–Почему, если люди хотят увидеть причину для зла, они её видят, а вот найти повод для настоящей радости не может вообще никто?
Прошёл еще год. Дмитрию было уже два года, и Арсений постепенно начинал опасаться того, что его брат может стать кем-то вроде Валентины. Он любил одиночество гораздо больше, чем чьё-либо общество. Маленький Дима подолгу лежал в своей кроватке и рассматривал потолок. Анна Александровна собралась отвести сына к психологу, но, немного подумав, решила, что Арсений и его отец справятся гораздо лучше. Станислав Матвеевич так не считал, но спорить с супругой не решился. Когда Арсений, игнорируя вопрошающие взгляды друзей, сел в машину на заднее сидение вместе с братом, ему почему-то стало грустно.
Вместо того чтоб развлекаться с друзьями во дворе, он сейчас едет проверять брата на адекватность из-за того, что его послала туда мать, которая уже больше года не выходит из дома, а отец даже ни слова ей не говорит про то, что это как минимум ненормально. Когда машина проехала мимо лавок, за ней последовал порыв ветра, сдувший с колен Якова коричневый плед. Давид оторвался от разговора с Артёмом, Пашей и Вадимом и поднял кусок ткани. Затем, отряхнув его, подал Якову. Старик поблагодарил мальчика.
Как только Давид отошел от парней, разговор прекратился. Но отнюдь не потому, что кто-то хотел подождать друга и продолжить беседу уже с ним, а потому, что в отсутствие Давида было не о чем, а если быть точным, не с кем разговаривать. Вадим никогда не поднимал тех тем, которые могли бы реально заинтересовать его друзей. А Артём и Павел за этот учебный год вообще перестали общаться.
Опасения Артёма, что Паша переходит в тот же класс, куда и он, из-за одной конкретной девочки, оправдались. Им понравилась одна и та же дама – Елена Васнецова. Вроде бы ничем не примечательная, но приятная девчушка. Даже не отличница. Артём понимал, что Павел видит его чувства и понимает, что Артём видит его собственную влюблённость. Вслух в этом ни тот ни другой не признались друг другу ни разу, но оба чувствовали напряжение. Где-то в январе Артём вошел в класс и увидел весело смеющихся Пашу и Лену. От этого мальчик выпал из нашего измерения на целый день, а потом и вовсе заболел.
Аркадий Сергеевич не понимал, что происходит с его сыном, а сам мальчик окончательно замкнулся в себе. Теперь он каждый вечер тихонько плакал, прижимая к себе большого медведя, медведя поменьше и кролика перед тем, как заснуть. Артём представлял, что обнимает Леночку, а когда, проснувшись поутру, обнаруживал, что его возлюбленная расчленена на три части и валяется в разных концах кровати, приходил в неописуемую ярость. Артём чувствовал, что ненавидит Павла больше, чем кого-либо на свете. Но хуже всего было то, что в его сердце постепенно возникла ненависть и к Елене.
Когда мальчик видел эту парочку, ему хотелось тут же высказать им в лицо, что они смотрятся вместе убого, что Павел вообще её не достоин, что Лена полная дура, раз выбрала этого урода, что они вообще друг другу не подходят, что Артём гораздо красивее этого недоросля, что больше, чем он, никто не будет так любить Елену, что у него богатый отец и он может дарить ей дорогие подарки и что Паша жирный. Жирным Павел не был. Даже, скорее, наоборот. Но из-за низкого роста это не было заметно. Плюс ко всему Артём всегда пытался находить в сопернике плохие черты.