БЕЗ МЕНЯ
Шрифт:
Так вот, в тот майский вечер семья Кирилленко тоже вышла на продышку и как раз хотела её закончить, как вдруг во двор дома номер двадцать пять по улице Василия Перова вошла целая процессия из трёх полицейских и Виктора, во главе которой шёл Александр Власов. Власов указал на Кирилленко, и полицейские направились к семейству. Баба Ксефа сразу почувствовала что-то неладное. Полицейские подошли к сборищу клана скандалистов и доложили примерно следующее: семья Кирилленко обвиняется в причинении вреда имуществу Александра Власова. Баба Ксефа рассмеялась в лицо участковому и сказала, что доказать это нельзя.
Полицейский
Когда семья уходила со двора в сопровождении трёх полицейских, Власов и Виктор, довольные своим аутодафе, подошли к Богу Шарфиков, который только и сделал, что похлопал им двоим. Виктор смущённо поправил очки с зелёными стёклами, а Александр предложил пойти и выпить за победу. Бог Шарфиков согласился, но, извинившись, сказал, что алкоголь пить не будет. Из-за стены донеслось громогласное высказывание бабы Ксефы, сопряженное с отменной бранью на непонятном языке, из которой выделилось слово “капости”.
Власов, Виктор и Бог Шарфиков рассмеялись, а маленький Дима вдруг громко и отчётливо произнёс:
–Капости!
Двор замолчал, и все, кто там был, взглянули на мальчика. Арсений поспешил увести брата со двора и сообщить родителям, что Он наконец заговорил. Чуть позже, когда уже почти совсем стемнело, Бог Шарфиков, выйдя из паба, где остались Виктор и Александр Власов, взглянул на окна и рассмеялся. Сев на среднюю лавочку, он прошептал:
–Вот почему так бывает – самые изощренные гады, которые подсылают бомжей и выбивают стёкла в итоге ловятся на самом банальном и простом, и для победы оказывается необходимо лишь сделать один-единственный шаг? Почему так бывает? Разве глупа семья Кирилленко хоть в чём-нибудь, кроме тупой злобы на мир?
–Глупы, – отозвался кто-то со скамейки Валентины. Бог Шарфиков вздрогнул и посмотрел туда. На лавке сидел Артём. Мальчик улыбнулся и продолжил. – Конечно, они глупы. Продумывают всякие мелочи, забыв о банальных мерах предосторожности. Да попасться на таком может только полный идиот! А знаешь, в чём ещё они глупы? – Бог Шарфиков помотал головой.– Они переехали сюда и считают, что могут тут хоть что-то изменить. Я живу в этом дворе двенадцать лет и могу точно сказать, от нас здесь ничего не зависит. Чего бы мы ни хотели изменить, если дом этого хочет, то оно и останется. Да, чёрт подери, Кирилленко глупы уже просто потому, что переехали сюда! Ты согласен?– Бог Шарфиков посмотрел на Артёма и сказал:
–Согласен. Знаешь, а ты ведь взрослее, чем должен быть,– мальчик хмыкнул.
В
Между тем в доме номер двадцать пять по улице Василия Перова появился новый жилец – Семён Лаврентьевич Шаляпин. Выделялся из общего ряда этот брюнет среднего роста тем, что был абсолютно отрешен от всего мира.
Человеческие черты проявлялись в нём лишь одной-единственной слабостью – курением. В остальном же Семён Лаврентьевич казался немного недоразвитым: он почти всегда молчал, ни на кого не обращал внимания. При ближайшем рассмотрении повадок Шаляпина становилось понятно, что данный образ жизни он старательно поддерживает исключительно по той причине, что всякая иная жизнь ему неудобна. Бог Шарфиков сразу восхитился Семёном Лаврентьевичем как человеком сильным и приспособленным к жизни. Шарфов, однако, этот сильный человек не носил.
Семья же Кирилленко сразу возненавидела Семёна Лаврентьевича. Однажды, выйдя на вечернюю продышку, Агафья, Виктория и баба Ксефа увидели облако дыма, посреди которого проглядывали черты Шаляпина. Но мало того, что облако вообще имело место быть во дворе дома номер двадцать пять по улице Василия Перова, так оно ещё и расположилось на любимой скамейке Кирилленко. Баба Ксефа потребовала у Агафьи, чтоб та потребовала у Шаляпина, чтоб тот немедля исчез с их лавочки.
Агафья с радостью кинулась изливать своё раздражение. Общий смысл той тирады, которая рассеяла облако табачного дыма, был примерно в том, что лишь чудовище и бесчувственный, злой человек может курить рядом с детьми; в том, что, когда маленькая Виктория (которую Агафья старательно тыкала в Семёна Лаврентьевича) вдыхает все эти канцерогены, она начинает умирать быстрее, чем просто от жизни; в том, что все курильщики – глупцы и убийцы. Агафья гневно взглянула на Шаляпина. Тот выдохнул ей в лицо струю въедливого дыма. Это была ошибка. Разъяренная мать принялась говорить то же самое по второму кругу. Высказав всё наболевшее, женщина повернулась к матери за одобрением и застыла как вкопанная.
В пылу ярости Агафья забыла, что баба Ксефа тоже курит. К сигарете старушка пристрастилась как раз после того серьёзного поражения от Александра Власова. Прямо сейчас баба Ксефа застыла, делая очередную затяжку. На её лице отпечаталось удивление, смешанное с гневом. Пробормотав какую-то угрозу на украинском, престарелая казачка удалилась в подъезд дома номер двадцать пять по улице Василия Перова.
Свыкнувшись с той мыслью, что её мать – убийца, Агафья повернулась к Шаляпину и вперила в него свои полные ярости глаза.
–Да как вы посмели поставить меня в такое глупое положение?! – взвыла она.– Вам нечего делать в этом доме! От вас здесь одни…– Агафья замялась, подыскивая нужный эпитет. Тут ей помог Бог Шарфиков:
–Капости?– Агафья удовлетворенно кивнула. Тут Семёну Лаврентьевичу совсем надоела сложившаяся ситуация. Он встал и последовал примеру бабы Ксефы, а именно – ушёл в дом.
Этот занятный эпизод целиком иллюстрирует Семёна Лаврентьевича Шаляпина. Он являл собой самого постоянного и самодостаточного человека во дворе дома номер двадцать пять по улице Василия Перова.