Без обмана 5
Шрифт:
— Я знаю, что ты любишь больше всего после своей невесты и пончиков, Обжора, — начала Безымянная. — Работать! Настоящий трудоголик. Поэтому получай наказание — оплаченный отпуск на неделю. С завтрашнего дня! Принудительный, без права оспорить у моей сменщицы и только для тебя. Алая тень всё это время будет ходить на работу. И Рыжая-тян тоже.
Собравшиеся весело засмеялись. Наказала так наказала.
— Еще бы премию выписала, для усиления страданий! — выкрикнул смутно знакомый женский голос. Кажется, это та девушка, что меня на работу принимала.
Как использовать
Но нет! Интуиция сказала мне, что есть дело куда более важное, какое я откладывал до удобного момента. И вот он наступил. Как там говорил Миямото Мусаси? «Тот, кто спешит — действует прежде времени. Тот, кто медлит — упускает свой шанс». А я своего не упущу.
Позволив себе во вторник как следует полениться и полежать на диване с мангой, в среду утром я сел на поезд до префектуры Точиги. Пришло время задать Ямаде Томо тот самый вопрос, правом на который она меня наделила. Уверен, что кто-кто, а девятихвостая лисица, пролежавшая в виде камня сотни лет, знает способы, какими можно избавить от той же участи другую кицунэ. Это если я не надумал себе всякой ерунды и Томо-сан — настоящая Тамамо-но-Маэ, а не эксцентричная старушка-лавочница.
Глава 29
Всю дорогу сначала до другой префектуры, а затем до маленького городка, где старая Томо-сан устроила себе лавку, меня одолевали сомнения. Например, не получится ли так, что Акира лучше договорилась бы со своей родственницей? На осознании этого момента я и вовсе чуть не споткнулся. Моя Акира — двоюродная внучка легендарной Тамамо-но-Маэ, легенду о которой в начальной школе проходят. А Ёрико — ее же двоюродная правнучка. Любого такое понимание шокирует. Я даже не сразу мысленно себя поправил по поводу того, что Акира никакая не моя. Она любовь другого Макото.
— Явился, Ниида-хан, — констатировала Ямада-сан, когда я с поклоном, выражающим всю почтительность к возрасту, зашел в её магазинчик. — Я так и знала, что ты придешь именно сегодня, январский ветер нашептал на ушко, что суждено старой Томо встречать дорогого гостя.
— Ох уж этот ветер, Ямада-сама. Кстати о нём — Амацу-но-Маэ как-то говорила, что еще помнит вкус утреннего морского бриза на том корабле, каким она со старшей сестрой приплыли на архипелаг Ямато, — в инструкции, полученной от наставницы, говорилось, что передавая эти слова, нужно еще и улыбнуться. Возможно, тут какая-то внутренняя шутка для своих, понятная одним лишь девятихвостым сестрам. Как бы то ни было, я выдал самую добродушную из своих улыбок. Не ехидную лисью усмешку, а то, как я улыбался чему-то приятному в те простые и понятные времена, когда был обычным бухгалтером. Удивительно, но очень искренне у меня получилось. Порадовать кого-то весточкой от семьи — дело всегда хорошее.
— А ведь эта старая Томо сразу сказала, что знает, кто ты такой, Ниида-хан. Вы, юное поколение, вечно мимо
Сила, мудрость, тяжкий груз прожитых столетий. Во взгляд старушки Томо вместилось всё. Возможно, даже ее долгий опыт нахождения в каменном облике, а также до сих пор непонятная мне история с отравлением Императора. Ответит ли Томо-сан, если я попрошу рассказать правду, как всё тогда случилось? Наверное, да, но право мне дано на только один ответ. Уж лучше задать самый главный вопрос, и лишь затем пытаться разговорить живую реликвию.
— Прошу простить меня за проявленную ранее дерзость, Старейшая, — лишний раз извиниться и показать, что мы на разных уровнях социальной иерархии, никогда не помешает.
— Пустое, юноша. Эта Маэ видала столько дерзости, что той хватило бы до вершины горы Фудзи, — любой нормальный человек, увидев ее добрую улыбку, сейчас бы сбежал. Зубы у Томо-сан, к слову, все на месте и в превосходном состоянии.
— Позвольте поведать вам о судьбе Мики-тян, каковой вы помогли избавиться от неприятностей…
Нельзя, никак нельзя сразу переходить к делу. А потому рассказал сначала о спасенной девушке. Затем о Ёсиде, открывшем свой собственный магазинчик и моей сестре, теперь помогающей тому в роли продавца…
— Ах, Тика-тян, чудесная девчушка, на диво бойкая, — поддержала старая Ямада. — А что же ваша матушка? Неужто объявилась? Видать, смягчилось каменное сердечко госпожи настоятельницы.
Ловушка! Не спросить о том, кого она имеет в виду и откуда знает про Кагами, было очень сложно. Но я полностью уверен, что, получив один-единственный ответ, буду выставлен за порог лавки и второй шанс что-то разузнать заработаю нескоро.
Будь мой собеседник обычным человеком, даже рядовой лисицей, такой, как Кагами, имелся бы смысл в том, чтобы попытаться схитрить и спросить, не задавая прямых вопросов. Хотя… пусть лучше меня посчитают дерзким, чем нерешительным.
— У Кагами-сан всё прекрасно. Она снова сошлась с нашим отцом и они выглядят совершенно счастливыми. Увы, открыться папе и моей сестре она пока не решилась. Пятнадцать, даже тридцать, лет отсутствия — это не шутка.
— Всего лишь миг, подобно всполоху зари, у большинства и хвост за сей краткий срок не отрастет, — речь древней лисы стала чуточку поэтичной. — И эта Томо видит, куда беседу ты подводишь. К твоей наставнице, к Амацу-тян.
Наверное, только одна девятихвостая имеет право обращаться к другой, как к маленькой девочке. И возражать по поводу того, что наставницей Амацу-но-Маэ была для совсем другого Макото, я не решился.
— Я знаю кто ты есть, Ниида-хан, — напомнила крошечная старушка, чем окончательно меня запутала. Неужто видит во мне того самого Макото-плута? Но мы же с ним кардинально разные.
Переступивший порог лавки покупатель оказался совершенно некстати. Что вообще какой-то турист забыл в этих местах в середине зимы, не в сезон?