Без объявления войны
Шрифт:
Познакомившись с капитаном Заворотным, я заметил, что он вел себя под огнем противника так, будто и не свистели над его головой мины. Но это была не бравада, не желание блеснуть перед журналистами показной храбростью — просто его натренированный слух безошибочно улавливал то недолет, то перелет. Когда же воздух зашуршал шелком, он вскрикнул:
— В укрытие!
Из окопа по ходу сообщения перешли в блиндаж. Мины с треском рвались вблизи нашего убежища.
На вид капитану можно было дать не более тридцати лет. Лицо волевое, с внимательными карими глазами. Когда он пожимал мне руку, чувствовалось, что этот человек обладает большой физической силой.
— Так вы, товарищи корреспонденты, хотите
В четыре часа утра немцы неожиданно обрушили на укрепленный район огонь дальнобойных орудий. Наш 35-й отдельный пулеметный батальон занимал позиции между дотами. Бойцы находились в окопах, дзотах. К нашему счастью, большинство тяжелых снарядов не разорвалось. Потом, уже днем, когда временно затихли боевые действия, бойцы насчитали около сотни таких снарядов. Ураганный артиллерийский обстрел сопровождался беспрерывной бомбежкой. Наш УР молчал. Немцы обстреливали и бомбили в течение часа. Когда артподготовка стала подходить к концу, пехота начала переправляться через Западный Буг. УР не открывал огня.
Западный Буг в тех местах неглубокий. Немецкие пехотинцы перешли его вброд. За ними двинулись артиллеристы и перекатили на руках через речку легкие и средние пушки. Шли очень смело — в полный рост. Вероятно, думали, что бомбежка и артналет подавили нашу оборону. И тут в бой вступили пограничники, и ожил огнем весь Струмиловский УР. Противник обстрелял УР дымовыми снарядами. Густой бурый дым ослепил нас. Через амбразуры проник в доты. Стало трудно дышать. К дотам двинулись штурмовые группы. Они несли взрывчатку в черных ящиках и длинные шесты с минами. Но пулеметный батальон отбил атаку штурмовых групп. Наступило затишье. Дым рассеивался. Командир батальона капитан Гень выслал разведку во главе с младшим лейтенантом Велько. Разведчикам добыть «языка» не удалось, но они на берегу Западного Буга взяли у двух убитых гитлеровских офицеров документы и карты. Струмиловский УР штурмовал 192-й пехотный полк. На трофейных картах было точно обозначено расположение наших дотов, а командный пункт отмечен красным крестиком. Это была работа вражеских лазутчиков.
Отражая натиск врага, пограничники и уровцы ждали подхода регулярных частей Красной Армии. Но связь с Каменкой, где находились старшие начальники, прервалась. Капитан Гень направил двух разведчиков в Каменку,
Надо сказать, что в это время наши пограничники вели бой за мост на Западном Буге. Несколько раз они пытались взорвать его. Но немцы прочно удерживали захваченный мост. Однако наладить переправу войск противнику мешал с левого фланга гарнизон дота младшего лейтенанта Бессмертного, а с правого — гарнизон дота младшего лейтенанта Начфинова.
Противник решил во что бы то ни стало уничтожить два этих дота. Под прикрытием орудийного огня, в дыму, штурмовые группы поползли к дотам с ящиками взрывчатки. На помощь осажденным гарнизонам пришел с деблокирующей группой младший лейтенант Велько и отогнал подрывников. В ответ фашисты усилили обстрел. Снаряд попал в бронешар и заклинил его. И вот тут-то произошло совсем невероятное. Под орудийным огнем поднялся младший лейтенант Велько и с помощью оружейного мастера сержанта Лазарева спокойно, как ни в чем не бывало, привел бронешар в порядок.
В этот день младший лейтенант Велько четыре раза испытывал судьбу. Под огнем немецкой артиллерии он выходил из дота и налаживал бронешар. Потом еще дважды то же самое делал лейтенант Макеев и оружейный мастер сержант Лазарев. Когда с тыла ударили тяжелые орудия, все мы воспряли духом: помощь подоспела! Но радость оказалась преждевременной. В тылу у нас появился противник. Его 310-миллиметровые пушки стали бить по дотам прямой наводкой. Беззащитная тыловая сторона УРа ничего не могла поделать с этими орудиями. Мы только горько сетовали о том, что наши доты оказались недостроенными.
Вражеская артиллерия била с фронта, била с тыла. Она вела огонь час, второй, третий. В дотах жарко. Скопились пороховые газы, дышать трудно. От прямых попаданий снарядов доты вздрагивали, качались. В ушах стоял звон. А пушки все били, били...
Огнем тяжелых орудий враг разбил первый каземат второй роты и приступил к третьему. Подрывники окружили дот младшего лейтенанта Бессмертного. Они предложили гарнизону сдаться.
Никто не вышел из дота, не сдался. Враг окружил и взорвал дот младшего лейтенанта Начфинова. Потом приступил к подрыву дота младшего лейтенанта Ерковича. Но тут появился Велько с деблокирующей группой. Бойцы, забросав гранатами немецких саперов, отстояли дот. А на мосту зарокотали моторами с черно-белыми крестами танки и большой колонной пошли на Сокаль.
Ночь принесла затишье. Только взлетали ракеты, изредка раздавались короткие пулеметные очереди. Утром борьба разгорелась с прежней силой. Враг продолжал бить с тыла из тяжелых орудий. Снайперы повредили перископы — это помогло штурмовым группам подорвать ослепленные доты.
Наш пулеметный батальон понес потери. Он уже не мог контратаками приходить на выручку окруженным гарнизонам дотов. А враг все время подбрасывал подкрепления, наращивал артиллерийский огонь. И все же УР продолжал вести бой. Никто не бросил оружия, не ушел со своего поста, не попросил у врага пощады.
На третьи сутки капитан Гень приказал уцелевшим гарнизонам снять у орудий замки, забрать пулеметы, покинуть доты и пробиваться к своим. Выйти ночью из окружения помог курсант Каняров. До схватки с гитлеровцами этот паренек ничем не выделялся — тихий, скромный. Когда выступал на комсомольском собрании, всегда почему-то краснел. А начался бой — первый в атаку, первым в разведку. Пробраться под огнем в дот — пожалуйста. Если мина повредит провод, он сейчас же наладит связь. Когда Каняров ходил в разведку, ему пришлось хорошенько побродить по болоту. Местные жители считали лесную топь непроходимой, а вот он сумел найти тропку.