Без Оливии
Шрифт:
— Я тоже этого хочу, — поспешно ответила.
Буквально через одно мгновение Нейт наклонился и прижался к моим губам. Поцелуй был таким мягким, нежным и неторопливым, и близко не похожим на те сбивчивые и лихорадочные, что мы разделили у водопада. Когда Нейт наконец отстранился, мне уже почти нечем было дышать. Его тело задвигалось, и полностью открыв глаза, я увидела, что Нейт достает бумажник из заднего кармана, открывает его и вынимает визитку.
— Здесь указан мой номер телефона. Твой у меня уже есть, теперь у тебя будет и мой. Буду рад, если ты им воспользуешься.
— Хорошо, — ответила я, забирая карточку из его рук. Несколько мгновений мы смотрели друг другу в глаза, а затем я повернулась и потянулась к ручке двери.
— Постой, — мягко произнес он, заставляя меня обернуться.
– В ближайшее время.
От одной только этой фразы по всему моему телу пробежались мурашки, а легкие лишились воздуха. Я робко кивнула в ответ, затем открыла дверь и выбралась из грузовика. Направляясь в сторону своей студии, я заметила, что вся моя одежда полностью высохла, и была очень этому рада, так как пока не планировала идти домой. Мне хотелось немного поработать.
Мыслями я все еще пребывала в грузовике вместе с Нейтом, думая о его поцелуях и руках, касающихся моего тела, и поэтому не обратила никакого внимания, что дверь закрыта только на нижнюю защелку, а ригель дверного замка не заперт. Однако я заметила, что свет был включен. И только пройдя несколько метров по студии, встала как вкопанная, заметив Девона, сидящего за рабочим столом в моем шикарном кресле.
— Девон, — шокировано вскрикнула. — Что ты тут делаешь? Как ты вообще сюда зашел?
— Ты сказала, что работаешь сегодня, — его голос звучал тихо и даже почти печально. Он сидел, положив руки поверх стола, но на меня не смотрел. — Я оставил детей с соседской девочкой, живущей через дорогу, и пришел сюда, чтобы поговорить с тобой, попытаться решить некоторые вопросы, но тебя здесь не было. — Он сделал паузу и набрал воздуха в легкие, а затем поднял голову и посмотрел прямо мне в глаза. — Я ждал здесь, потому что думал, что ты наверняка быстро вернешься. Ты сказала, что будешь работать.
— Девон, — я говорила тихо и спокойно. — Как ты сюда попал?
— У Лив был ключ.
Ну, конечно. У нее он и правда был.
— Я работала, — соврала я, приподняв руку с фотокамерой. — Делала снимки на природе. Ходила на прогулку.
— С ним? — его вопрос прозвучал скорее холодно, чем злобно. Девон казался все более и более печальным с каждым сказанным словом.
— Девон, прошу…
— Я не понимаю. Не думал снова столкнуться с болью потери.
Его слова пробили огромную зияющую дыру прямо по середине моей груди и выбили весь воздух из моих легких. Колени предательски ослабели, и я вот-вот готова была рухнуть прямо на пол.
— Я думал, после смерти Оливии настанет конец потерям. Ты понимаешь, что я имею в виду? — он снова посмотрел на меня, умоляя понять, что он хочет сказать, но знала, что его утрата — это то, что я не была в состоянии постичь. — Я всегда представлял, по крайней мере, последние пару месяцев, что горе — это корзина или чаша. — Он приподнял руки, словно держал в них воображаемую чашу. — Моя корзина
Захотелось подойти к нему, заключить в объятия и сделать все возможное, чтобы Девон почувствовал себя лучше, заставить уйти его боль. Но он словно загородился неприступным эмоциональным барьером, и я не знала, как пробиться сквозь него, и было ли это вообще хорошей идеей.
— Но с каждым днем становилось немного легче, корзина становилось немного меньше. Она не опустела — горе и тоска все еще были в ней, все также были реальными. Но эта ноша стала легче. Каждый день, когда ты приходила в наш дом и делала жизнь легче, печаль становилась меньше. — Он покачал головой и уронил ее на руки. Следующие слова он глухо пробормотал, а его голос прозвучал тихо и болезненно. — Мне и в голову не приходило, что я могу потерять и тебя тоже.
— Это неправда, — сердито и настойчиво прошипела я. — С самого первого дня, с того самого, когда ты понял, что я лучшая подруга твоей девушки, ты знал, что я была твоей. Я всегда была твоей, даже когда мне не следовало. — Мое тело, в котором до этого присутствие Девона вызывало лишь слабость и чувство опустошенности, теперь ожило и наполнилось ощущениями, словно по моим венам циркулировало электричество. — Ты выбрал Оливию.
— У меня не было выбора! — воскликнул Девон и шлепнул рукой по моему столу цвета вишни. — Я был с ней, а затем появилась ты. Я бы и хотел, но уже был в отношениях с ней. Я не мог порвать с Лив, чтобы встречаться с тобой. Это бы разрушило вашу дружбу.
Он ударил второй рукой по столу, но эта была крепко сжата в кулак, и звук удара получился намного громче предыдущего. Затем он вцепился обеими руками в свои волосы и, склонив голову, уткнулся лбом в столешницу.
— Кроме того, я заботился о ней, — прошептал Девон.
— Я знаю. Ты любил ее, — у меня не получилось контролировать себя, и слова прозвучали со сдавленным всхлипом.
— Я действительно любил ее, Эви. Боже, — из груди Девона вырвался рваный вдох. — Я любил ее.
Его голос надломился, и Девон начал плакать. Видя это, я уже больше не могла оставаться в стороне. В тот момент ничего не могло удержать меня от него. Я поспешила к Девону, упала на колени, предлагая все, что угодно, лишь бы ему стало лучше. Как только я оказалась рядом, Девон повернулся ко мне, обнял меня, уткнулся лицом в мою шею и разрыдался.
Я гладила его по волосам и говорила вполголоса о том, что все будет хорошо, давая ему возможность выплакаться. Старалась быть сильной, старалась сдержать свои собственные слезы, но все же несколько слезинок скатились и по моим щекам.
— Она не должна была умереть, Эви, — Девон продолжал всхлипывать. — Она не должна была оставлять меня здесь одного разбираться, ради чего вообще все это было, черт возьми.
— Я знаю, Девон, — прошептала, не зная, что еще могла ему сказать.
Он чуть отстранился, слегка касаясь губами моей щеки и опаляя дыханием мокрую от слез кожу.