Без памяти

Джиллиан Алекс

— Ты много говоришь, любимая, — протянув руку, касаюсь ее щеки ребром ладони, прочерчивая линию до уголка подрагивающих губ.

Она отворачивается, шумно втянув воздух. Закрывает глаза, чтобы не видеть меня даже периферийным зрением.

— Я настолько тебе отвратителен?

— Хуже, — односложно отвечает Тея.

Не думал, что до этого дойдет, но она не оставляет мне выбора. Я устал от ее истерик. Мне осточертело трахать обездвиженный манекен.

— Мы это исправим, — одернув руку, отступаю назад и чеканю приказным тоном: — Твое задание на сегодня — убедить Моранов нанести нам ответный визит. Пришло время

обсудить имеющиеся разногласия и заключить взаимовыгодное соглашение. Передай, что я буду рад увидеть Дилана. Это их старший сын. В юности мы с ним неплохо общались.

— Ты сошел с ума! Они не согласятся! — слабо возражает она.

— Тогда можешь распрощаться со своими надеждами увидеть свою мать живой, — развернувшись, безразлично бросаю я.

— Будь ты проклят, Леонель Голденштерн, — летит мне в спину гневное шипение.

— Зря сотрясаешь воздух, Тея. Проклятия на меня не действуют, как яд, подмешенный в воду.

Спустя полчаса Тея с кортежем телохранителей покидает особняк Дугласа, оставляя меня наедине с копошащимися в голове мрачными мыслями. Перед глазами снова и снова всплывает ее перекошенное ненавистью лицо. Брошенные в сердцах слова, взрывают барабанные перепонки.

«Мне не нужна ложь… И ты мне не нужен.»

«Ты безумное чудовище, Леон. Больное и злобное. Даже смерть в сравнении с тобой я считаю лучшим вариантом. Ни один человек со свободной волей не смирится с тем, что ты безнаказанно творишь.»

Нет, дело не только в бурлящих негативных эмоциях. Тея не играет, а женщина, охваченная яростью и желанием отомстить, пойдет на что угодно, чтобы уничтожить своего обидчика.

Вне всяких сомнений, я целиком и полностью заслужил ее ненависть, и, учитывая, что она еще многого не знает, в дальнейшем это разрушительное чувство будет только усиливаться, расцветая алыми всполохами ярости и презрения.

Тея больше не запуганная заложница, она объявила мне негласную войну и, дождавшись подходящего момента, без колебаний ударит спину. И, черт возьми, будет в своем праве.

Я обязан принять упреждающие меры. Не ради себя и опасности срыва поставленных целей. Переметнувшись на сторону врага, Тея окажется втянутой в эпицентр намечающейся бойни в качестве разменной монеты, обезличенного объекта торга, боевого трофея или сакральной жертвы.

Признаю, что мои действия по отношению к ней оставляют желать лучшего, но, кроме меня, в нашем ублюдочном мире она никому не нужна. Я не могу позволить Алатее совершить еще одну роковую ошибку и поставить на кон собственную жизнь. Она моя жена. Я должен защитить ее…

Будто издевка или плевок в лицо в памяти всплывают слова, сказанные Ролану Фишеру чуть больше двух месяцев назад:

«Завтра, во время выступления с Алатеей Граф произойдёт несчастный случай по причине обрыва креплений и отсутствия страховочной сетки. Как итог — быстрая и почти безболезненная смерть. …»

Мной тогда двигала слепая ярость и жажда расправы, а еще подсознательное стремление избавиться от иррациональных эмоций, что она всколыхнула во мне. Я приказал убить ее. Без раздумий и сомнений, желая только одного — удержать гребаный контроль, а сейчас готов растерзать любого, кто тронет хотя бы волосок на белокурой голове моей жены.

Заняв

кабинет Дугласа, пытаюсь заняться делами мирового масштаба, но экран ноутбука плывет перед глазами. Концентрация и аналитические навыки на минимальном уровне, но зато кровожадность зашкаливает. Согласовав, начало военного вторжения на спорную территорию, хладнокровно подсчитываю примерное число бессмысленных жертв.

«Вы наполненные дерьмом кровавые монстры, потерявшие все человеческое в гонке за власть.»

— Ты права, девочка, — признаю вслух… и отзываю приказ. А затем даю распоряжение о дипломатическом урегулировании враждующих сторон и в довесок отправляю гуманитарный конвой на наиболее пострадавшую территорию.

Несколько минут тупо пялюсь в потухший экран, не в силах осознать, что только что сделал. Точнее, что она сделала со мной. С губ срывается нервный хохот, и почему-то вместо глухой ярости испытываю непередаваемое облегчение.

К тому моменту, когда Тея без стука входит в кабинет, мое настроение успевает смениться десятки раз. Мой мозг усиленно подает сигналы тревоги, предостерегающие красные лампочки взрываются от высоковольтного напряжения. Меня рвет на части от принятого решения, но глядя, как она нерешительно прикрывает за собой дверь и дерганной нервной походкой направляется к столу, я готов дать ей еще один шанс. Клянусь, это последняя поблажка.

— Твое поручение выполнено. Мораны дали свое согласие. — тяжело опустившись в кожаное кресло, Тея вытягивает уставшие ноги и наводит на меня прицел аквамариновых глаз. — Они будут здесь в следующую пятницу в три часа дня.

— Как тебе удалось? — откинувшись на анатомическую спинку, кладу ладони на подлокотники, и наклонив голову, испытывающе сканирую ее лицо, выискивая признаки фальши. Если бы она могла пронести прослушивающее устройство на арендованную виллу бывших родственников, мне бы не пришлось ломать голову в догадках и устраивать Тее допросы. Но, увы, служба безопасности Моранов работает так же профессионально, как и моя. Обнаружение на Алатее жучка поставило бы жирную точку в благополучном исходе переговоров.

— Моя заслуга не велика. Благодари Дилана. Это он повлиял на решение родителей, — сдержанно отвечает Тея, рассеянно изучая книжные полки за моей спиной. Моя мрачная физиономия ее больше не интересует.

— Давно Дилан прибыл в Швейцарию?

По моим подсчётам он должен был прилететь не раньше, чем через пару недель. Ровно столько осталось до сборища всех правящих кланов по случаю выбора Апексара. Решение о выборе даты голосования было принято без моего непосредственного участия по причине небольшой сердечной поломки, случившейся в самый неподходящий момент из всех возможных. Теперь даже союзники усомнятся стоит ли отдавать голос за кандидата со слабым здоровьем.

— Сегодня. Я так поняла, что Мораны намеренно вызвали сына, чтобы познакомить со мной, — сообщает Тея, облизывая пересохшие губы, продолжая изучать обстановку кабинета. Золотистый свет, льющийся из панорамного окна, подчеркивает болезненную бледность ее лица и намечающиеся круги под глазами. Я знаю, что она плохо спит по ночам, крутясь под моим боком, как юла и пялясь распахнутыми глазами в темноту. Очевидно, что ее что-то гложет, грызет изнутри, не позволяя расслабиться ни на минуту.

— Как отреагировал Дилан?