Без права на эмоции
Шрифт:
– Ишь ты, вырядилась как. Только недавно ребенка потеряла и мужа-красавца, а уже пестрая вся какая! Словно королева приперлась на работу.
Остановившись я кинула взгляд на девушек и увидела, что та, которая произнесла эти слова, была моей бывшей однокурсницей, Ниной Глебовой, которая все пять лет учебы с ней под одной крышей не упускала ни одного момента, когда могла меня задеть. Улыбнувшись я подошла к ней и проговорила, проведя рукой по рукаву ее ядовито-зеленого платья:
– А ты все такая же, Нина…ядовитая. Все так же брызжешь ядом и не преминешь
Затем я развернулась и гордо вскинув голову пошла дальше, звонко постукивая своими каблуками. Девушки за спиной что-то снова прошептали, но меня уже это мало волновало. Зайдя в кабинет, я поздоровалась с Валей и усевшись за стол спросила ее:
– Нина Глебова у нас работает?
– Да, она в новой группе, которую скоро будут забрасывать, - ответила девушка, ритмично постукивая по клавишам печатной машинки.
– В какой группе? – спросила я, разглядывая документы, которые необходимо было отнести на подписи.
– Да там, - отмахнулась Валя неуверенно и взяв папку со стола вышла из кабинета.
Поглядев вслед девушке, я встала и подойдя к ее столу, на котором лежала кипа папок с информацией об агентах, начала перебирать их. Найдя папку с надписью: «Нина Глебова», я открыла ее и начала перелистывать напечатанные листы. В самом конце небольшой стопки информации я увидела лист с напечатанными словами: «Немезида. Краков», внизу стояла подпись моего отца и дата, которая означала, что начало операции назначено через две недели. Нахмурив брови, я снова пролистала папку и положила ее на стол. Через пару минут вернулась Валя и испуганно на меня посмотрела, поняв, что я читала документы.
– Рассказывай, - строго проговорила я.
– Я не в курсе, Оля, правда, - заикаясь проговорила девушка.
– Что за группа, которую забрасывают в Краков? – задала я еще один вопрос девушке.
– Оля, я ничего не знаю, ты же понимаешь это. Все, что могу тебе сказать, это то, что через две недели в Краков отправится группа из трех человек, один из которых – Нина. Все остальное спроси у отца. Ты видела, что он подписывал допуск, - ответила девушка и села за стол с таким видом, по которому я поняла, что ей было приказано молчать и ни слова не говорить об операции мне.
Схватив папку, я быстро вышла из кабинета и поднявшись на третий этаж без стука влетела в кабинет отца, напугав его секретаршу, и швырнула папку ему на стол.
– Операция Немезида через две недели в Кракове, это по фон Герцену? – едва сдерживая гнев спросила я.
– Оля, успокойся, - строго проговорил отец, убирая папку в стол.
– Успокоиться? Ты же сказал, что заброски группы не будет ближайшие два месяца!
– Да, я так сказал.
– Почему ты меня обманул?
– Я знаю, что ты хочешь, Оля. Но я такого тебе не позволю! – едва сдерживаясь, чтобы не потерять самообладание проговорил отец.
– Ты же знаешь, папа, что у меня личное. Ты не можешь мне отказать в таком!
– Ты не будешь в составе группы! Ты моя дочь! Я не отправлю тебя в дорогу, которая, возможно, будет в один конец! – тихо проговорил
– Я уже на дороге в один конец, ты что, не понимаешь этого!? Я успокоилась только потому, что знала, что будет группа новая, которую ты будешь забрасывать туда. И я должна быть в ее составе! Если я туда не поеду, мне нет смысла жить, папа. Я должна отомстить, как ты этого не понимаешь?!! – начиная срываться на крик проговорила я.
– Нет! – твердо сказал отец и махнул рукой в сторону двери, давая понять, что разговор окончен.
– А я сказала да! – так же беспрекословно проговорила я.
– Ты вся в мать! Такая же упертая и своенравная! – гневно проговорил отец.
– Чем тебе мама не угодила?! Она жизнь свою посвятила тебе и твоей службе! Ты ведь только тем и жил, что строил свою карьеру, совершенно не замечая того, как она страдала! Ты сам виноват в том, что она ушла тогда к твоему другу! Ты даже меня забрал у нее, не давая видеться с ней!
– Я все ей дал, твоей матери! Что ей не хватало? Денег? Нарядов? Побрякушек? У нее все было! – заорал он на меня в ответ.
– Ей не хватало тебя. У нее сейчас ничего нет. Нет таких денег. Нет побрякушек! Но она счастлива с дядей Юрой. И она никогда о тебе ничего плохого не говорит, в отличие от тебя! – едва сдерживая слезы проговорила я.
Отец посмотрел на меня и видя, что я на грани срыва, подошел и обнял меня.
– Извини, дочка, я не хотел. Я просто не могу справляться с тобой, когда ты так себя начинаешь вести. Но ты же понимаешь, что я не могу отправить тебя в Краков. Я потеряю тебя и не переживу этого. Это опасная операция. Это не просто разведка. Это разведывательно-диверсионная группа под прикрытием будет. Это уже совсем другой формат, ты пойми! Все могут погибнуть. Я не подпишу твое назначение. У меня рука не поднимется! – хриплым голосом проговорил отец, держа меня за плечи и вглядываясь мне в глаза.
Я взяла лицо отца в свои ладони и сказала тихо:
– Папочка, если я не поеду, я погибну здесь. И вероятность этого больше, чем если я поеду в Краков и буду участвовать в операции. Фон Герцен забрал у меня все. Он убил меня уже тогда, когда отдал приказ расстрелять Димку. И там, подле него есть тот, кто слил информацию по нашим ребятам. Папа, я должна, понимаешь? Если ты сейчас не дашь добро на мое назначение, я доберусь до Кракова сама. Ты меня знаешь. Но в этом случае не будет гарантии точно, что я вернусь. Ты же понимаешь это?
Отец тяжело вздохнул и отошел от меня к окну. Так он стоял, отвернувшись от меня, несколько минут. Затем сел за стол и кивнул мне на стоящее напротив кресло, предлагая сесть.
– Хорошо. Лично я разрешу тебе участвовать. Но брать тебя в группу или нет, будет решать другой человек, - проговорил отец, теребя в руках перо.
– То есть ты так хочешь переложить на другого отказ мне? – гневно спросила я.
– Этот человек не послушает меня, если посчитает, что твоя кандидатура будет более подходящая, чем кандидатура Нины Глебовой, - проговорил отец, посмотрев на меня из-подо лба.