Без права на поражение (сборник)
Шрифт:
соучастника. В такие минуты следователю бесполезно вмешиваться. И Дмитрий Николаевич,
как и Моисеенко, присутствовавший при этом, молча курил, прислушиваясь к последней ссоре
Коляскиной и Печеркина.
27
Да, убийство было задумано еще в Шадринске. И причиной тому стала не только давняя
ненависть Геннадия Печеркина к Афанасию Мельнику, но и деньги, которые не давали покоя
Клавдии Коляскиной. Она знала, что рано или поздно ей придется
случайным престарелым любовником, но расстаться с его деньгами ей не хотелось. И она,
почуяв взаимную неприязнь Печеркина и Мельника, намеренно подогревала вспыхнувший
между ними скандал. Не лишенная сообразительности, она поняла, что Мельника лучше убить в
Свердловске, где раньше он никогда не был и знать его никто не может.
Жена Печеркина, столь самоотверженно погасившая приступ ярости мужа в Шадринске,
об уговоре Клавдии и Геннадия ничего не знала. Она лишь догадывалась, что между
окружавшими ее людьми назревал какой-то непонятный скандал, но и в мыслях не могла
допустить, что все это кончится убийством человека.
...В тот последний вечер в Соколовке Геннадий Печеркин не поскупился на выпивку и,
пожалуй, впервые в жизни был настойчив в угощении жены. Поэтому она раньше всех и
прилегла на постель, не задремав, как она утверждала, а уснув крепким сном.
Посидев за столом некоторое время, стали укладываться и все остальные: вставать
предстояло рано, до Красного пешком больше часа ходьбы, поэтому будильник поставили на
пять часов утра.
Ни Печеркин, ни Коляскина не хотели рисковать. К поезду на Красное каждый день
спешило много людей. На единственной дороге из Соколовки они наверняка столкнулись бы с
кем-то из них. Поэтому, услышав храп заснувшего Мельника, Клавдия Коляскина неслышно
поднялась с постели, подошла по мягкому половику к комоду, на котором мирно потикивал
будильник, и перевела часовую стрелку на два часа вперед...
Встали по звонку. Сборы в дорогу заняли всего несколько минут. Татьяна Печеркина
мирно спала на своей кровати.
...Ранних путников встретила густая темнота. Только с визгом била по ногам поземка.
Ветер мешал разговаривать, и поэтому шли молча.
Мельник с чемоданчиком шагал рядом с Клавдией, Геннадий Печеркин держался позади.
На пустыре метель гуляла свободнее. Клавдия то и дело поворачивалась к ветру спиной.
Мельник, уткнувшийся в воротник своего пальто, не мог видеть, как его недавняя подружка
делала нетерпеливые знаки Печеркину. Но тот молча шагал, не обращая на нее внимания.
А Клавдия начинала мерзнуть и всячески показывала это Печеркину,
непонятную задержку. Она снова повернулась к ветру спиной, готова была выругаться от
досады, но на этот раз Печеркин сам махнул на нее рукой, показывая, чтобы она шла дальше.
Клавдия вздохом погасила досаду и тотчас же почувствовала, как молча повалился на нее
Мельник, мешком рухнул на дорогу. Над ним с опущенным металлическим штырем тяжело
дышал Печеркин.
— Все! — выдохнул он наконец.— С одного разу. .
— Куда его? — быстро спросила Клавдия, высвобождая из руки Мельника чемоданчик.
— Рядом выработка старая есть,— сказал, озираясь на темноту, Печеркин.— Помоги...
— Куда я в сапожках-то?! — зашипела Коляскина.— Хватит у тебя силы за обоих. Я лучше
на дороге покараулю. Вдруг кто пойдет...
— Сейчас и волки спят. Только мы с тобой...
— Ладно, ладно, ладно!.. Разговорился. Оттаскивай куда-нибудь подальше. Ты — в
валенках...
Печеркин расстегнул полушубок, снял поясной ремень, затянул его вокруг кисти руки
Мельника и молча потянул труп по снегу. Скоро он растаял в снежной темноте. Появился
неожиданно:
— Теперь давай поскорее шагать.
— Куда девал-то? — забегая вперед, спрашивала Клавдия.
— Не найти. Надежно пристроил.
— След-то остался!
— К утру заметет,— успокоил он.— Да и не больно кто по сторонам тут глядит в такую
погоду.
— А весной найдут, тогда что?
— Весной я с бульдозером как-нибудь заеду да столкну на него кубометра два и — хватит
ему.
Остаток дороги почти бежали. Отдышавшись в сенках, порадовались, что никого не
встретили. Стараясь не разбудить Татьяну, выложили из чемодана деньги. Клавдия села за стол
считать, а Печеркин, забрав чемоданчик, ушел к печке. Подбросив на красные угли пару
поленьев, он сунул в огонь документы Мельника, какие-то тряпки, наконец, затолкал и сам
чемоданчик...
— А зря мы вовсе мужика-то решили,— услышал шепот Клавдии.— Я думала, у него
тысяч тридцать, а тут всего шестнадцать...
— Заткнись! — процедил Печеркин. Клавдия сунула деньги за пазуху. Звякнула недопитой
бутылкой по стакану.
Проснулась Татьяна, спохватилась сонно:
— А где Афанасий?
— Уехал,— ответила Клавдия.
— А ты?
— Раздумала. На улице холодина поднялась, а у меня пальто старое, стежь скаталась, вовсе
не греет. Думаю, с чего это я буду зубами чакать из-за чужой нужды.— Схохотнула:— Вот
допьем с Геннадием вино, да и в Шадринск поеду. .
* * *