Без права на поражение (сборник)
Шрифт:
Печеркина и Коляскину приговорили к расстрелу. Позднее Коляскиной меру наказания
изменили, заменив тюрьмой, Печеркину в помиловании отказали.
После расстрела Печеркина его жена пришла к Суетину. Показалась спокойной.
— Посоветоваться зашла,— объяснила она.
Убийство Мельника было связано с деньгами. По этому на имущество Печеркина
наложили арест: родственники убитого могли подать иск на возмещение ущерба. Однако они от
этого отказались. Татьяна Печеркина сказала Дмитрию Николаевичу,
уехать. Про себя ее решение он одобрил: в другом месте ей будет лучше, не говоря уж о детях,
над которыми здесь вечно бы висела опасность оскорбления. Так вот, Татьяна перед отъездом
хотела продать кое-что из вещей.
— А как? — спрашивала она.— Арестовано имущество-то.
Дмитрий Николаевич ответил не сразу. Нарушать порядок он не имел права: арест с
имущества мог снять суд. На это требуется время. Но ему почему-то очень хотелось помочь этой
женщине, детям ее. И он сказал:
— Поступай как знаешь.
А про себя подумал: «А если с меня спросят? Что будет? Выговор? Ну и что? Он ведь как
короста: подсохнет да отпадет. А если только о параграфах думать, можно и опоздать к людям с
добром-то...»
1
Изнывая от жары, дежурный по Ленинскому райотделу милиции рассеянно слушал
телефонную трубку.
— Ну и что? — лениво спросил он наконец.— Ну и что?.. Потерпите немного, и придет.—
Потом поморщился, видимо пережидая возражения, и поднажал на голос: — Послушайте,
уважаемые! Вам зарплату скорее надо, я понимаю. А милиция-то при чем? Ну, задержалась...
Обедает, может... Вы-то небось уже сытые... Ладно, звоните.
Водворив трубку на место, объяснил помощнику:
— Из кулинарного училища. Два часа, говорят, а кассирша из банка все еще не пришла.
Что делать, спрашивают.
Помощник только хмыкнул в ответ.
Через час позвонили снова. Кассир не появилась.
— Дисциплину надо укреплять, товарищи! — недовольно закончил на этот раз дежурный.
— Вот так.
Однако вскоре принесли официальное заявление, подписанное директором торгово-
кулинарного училища. Из него можно было понять, что утром кассир ушла в банк получить 9737
рублей для выдачи стипендии учащимся и зарплаты работникам. В училище ждали ее звонка,
чтобы встретить. Но она не позвонила. Не явилась и ко времени открытия кассы. Дважды
позвонив в милицию и натолкнувшись на полное безучастие дежурного, бухгалтер с директором
запасными ключами
Через несколько минут узнали: деньги по интересующему чеку выданы банком в половине
одиннадцатого утра.
— От банка до училища ходу не более десяти-пятнадцати минут,— дочитав заявление,
вслух соображал дежурный.— Если бы она попала под машину, «скорая» известила бы.
Грабеж?.. Мы бы уже знали.— И, взглянув на помощника, с некоторым удивлением заключил: —
Смылась.
Следователь Климов приехал выяснить обстоятельства происшествия. Не дожидаясь его
расспросов, директор училища—дама в годах — растерянно сообщила:
— Вы понимаете, наши старший бухгалтер и мастер производственного обучения только
что вернулись с квартиры кассира по улице Сакко и Ванцетти. Но... им сказали, что Рязанцева —
это ее фамилия — там... вообще не живет.
— Послушайте! — Климов почувствовал, что сам обескуражен. Спросил первое, что
пришло на ум: — Как ее имя и отчество?
— Валентина Андреевна.
— Личное дело где?
— У меня,— торопливо ответила директор и открыла сейф. Нескоро отыскав нужную
папку, передала ее следователю.
— Почему нет фотографии на листке учета кадров? — сразу спросил Климов.
— Как нет?
— Смотрите.
— Была...— упавшим голосом отозвалась директор,
— Видите же — нет.— Климов начинал сердиться. По клеевому пятну он понял, что
фотография оторвана.— Где трудовая книжка?
— Где трудовая? — эхом откликнулась директор, обращаясь уже к старшему бухгалтеру.
— Там...
«Там» оказалось верхним отделением сейфа бухгалтерии. Трудовой книжки на месте не
нашли. Узнав, что Рязанцева имела туда доступ, старший лейтенант Климов окончательно
убедился в том, что имеет дело с умышленным, хорошо продуманным преступлением.
— Странные вещи творятся у вас,— не сдержался он, усаживаясь в директорском кабинете
и обращаясь сразу к директору и старшему бухгалтеру.— Рассказывайте все сначала. Откуда и
когда появилась у вас эта Рязанцева, кто она, молодая, старая, где работала раньше. Словом, все,
что знаете. Да подробнее.
Разговор продолжался уже около часа, но Климов чувствовал, что раздражение его не
проходит. И вовсе не потому, что собеседники были растеряны, отвечали сбивчиво: он понимал
их состояние, даже сочувствовал им. Поэтому, подавляя отчаяние, терпеливо в разной форме
повторял вопросы.
— Вы сказали, что Рязанцева поступила к вам на работу в апреле. Кто ее рекомендовал?
— Никто. Пришла по объявлению.
— Где она работала раньше?
— Бухгалтером по расчетам в строительном управлении шоссейных дорог.