Без права на поражение (сборник)
Шрифт:
Старшинов смолк.
Захарченко довольно долго ждал продолжения рассказа. Вынужден был подбодрить.
— Пока все понятно. Продолжайте.
— Да, конечно... Потом, много позднее, встретил Полину Борисову. Мы как раз шли
фотографироваться... Позвал и ее. Сфотографировались несколько раз возле оперного театра.
Там каменные львы естъ... Кстати, пленка еще не проявлена...
— А где аппарат? — спросил, словно ждал, Захарченко.
— Здесь. В сейфе.
— Дайте.
—
Через минуту, заполучив «Киев», Захарченко позволил:
— Продолжайте.
— А что продолжать?
— Про Светлану.
— По вечерам ходили в ресторан. Правда, я уже сидел на мели, раза два-три
расплачивалась она.
— Денег у нее много было?
— Не знаю. Но, по-моему, она не нуждалась,
— А знакомые в Свердловске?
— Не видел и не слышал. На улице, например, с ней никто ни разу при мне не
поздоровался. Правда...
— Что?
— Однажды она упоминала своего дядю. Говорила, что работает не то ректором, не то
проректором в том самом институте народного хозяйства. Может, поэтому я никогда не видел,
чтобы Светлана готовилась к экзаменам... Говорила еще, что после экзаменов собирается на юг.
— Поехала?
— Не знаю. Через неделю я купил билет на самолет, рейс помню даже—1304 до Кустаная,
на 17 часов 30 минут... В тот день она позвонила мне в номер из института. Я сказал, что на
следующий день улетаю, Вечером, конечно, встретились. Распили бутылочку, Она осталась у
меня. Утром к девяти заторопилась в институт. Я проводил ее. Дошли до плотины, дальше она
пошла к площади одна.
Старшинов знал город явно плохо. Институт народного хозяйства — далековато от центра.
А вот кулинарное училище — в здании горно-металлургического техникума, на площади.
— ...В четыре я приготовился к отъезду. В это время Светлана позвонила мне из своего
номера: в те дни она тоже жила в «Юбилейной» с одной знакомой из «Олимпии». Пригласила
меня к себе. Подруги не было...
— Сама-то она не собиралась уезжать? — спросил Захарченко.
— Не знаю. Только говорила, что с кем-то поругалась, со знакомой какой-то, у которой
оставляла вещи, Вещи действительно были: в номере стоял большой черный чемодан. Я еще
помог сдать его в камеру хранения гостиницы.
— А дальше?
— Я занял у нее тридцать рублей. Детям нужно было подарки взять, понимаете?
— Понимаю,— недобро отозвался Захарченко.
— Я уже перевел ей до востребования,— поспешно добавил Старшинов, уловив тон
собеседника.
— Получила?
— Не знаю. Написал ей, но ответа нет.
— А по какому адресу она должна отвечать?
— До востребования.
—
— Не было, Я позваниваю иногда: знакомая там работает.
— Это хорошо...— И переключился сразу: — Гульнули, значит, Аркадий Васильевич, в
Свердловске?
— Был грех.
— Ну, ну...
— Послушайте, товарищ Захарченко! Понимаете, у меня хорошая семья... двое детей.
Очень милые ребятишки. Не надо, ладно?
— Завтра договорим,— серьезно ответил Захарченко.
— Хорошо. Когда мы увидимся?
— Часов в двенадцать.
Старшинов оказался неплохим фотографом. На следующее утро в научно-техническом
отделе управления Захарченко увидел, как выглядит Светлана Обкатова: на фотографии она
стояла за барьером подстриженного кустарника, кокетливо склонив голову к плечу, с гвоздикой в
зубах. Дело завершилось без особых хлопот и вполне удачно. Больше того, командировка
Захарченко заканчивалась на сутки раньше, чем было означено приказом. Это — тоже не пустяк.
С помощью кустанайских товарищей Геннадий достал билет на дневной рейс и
рассчитывал сегодня же к вечеру появиться в родном райотделе.
Ровно в двенадцать Геннадий Захарченко зашел в кабинет к Старшинову, выложив ему на
стол «Киев», бумажный рулончик с завернутой пленкой и по экземпляру фотографий, на
которых была запечатлена Светлана Обкатова.
— Это вам на память. А кадрики со Светланой, с вашего позволения, я вырезал и оставил
себе,— отчитался он.
— Какой разговор!
— Я решил, что по одному экземпляру хватит. А Светлане, думаю, посылать не стоит. Да и
вряд ли она их ждет.
— А ведь, товарищ Захарченко, я так до конца и не понимаю, что стряслось.
— Любопытно?
— А как вы думаете?
— Ничего хорошего, Аркадий Васильевич. Если за тысячу километров инспектор
уголовного розыска прилетел, чтобы расспросить вас о романтическом приключении, это, по-
моему, довольно ясно говорит само за себя. А попросту: вы спали в Свердловске с опасной
преступницей. Вот и все. Мы ее ищем пятые сутки, и вы, так сказать, вынуждены нам помогать.
...Они сидели довольно долго. Старшинов понимал, в какую, мягко говоря, некрасивую
историю он попал. Видно было, что он удручен. Захарченко это тоже понимал и по-своему
щадил его:
— Понимаете, Аркадий Васильевич, просить меня ни о чем не надо. Можете не
сомневаться: в семье неприятностей я вам устраивать не собираюсь. Но мы с вами разные. Для
вас командировка, скажем, передых в ежедневной работе. У меня, наоборот, почти всегда пожар.