Без права на поражение (сборник)
Шрифт:
же непонятное высокомерие. Поэтому он сразу приступил к сути дела:
— Здесь более спокойная обстановка, Светлана Владимировна, и вы, наверное, сможете
обстоятельно рассказать о вчерашнем происшествии...
— Я все написала в заявлении,— сухо возразила она.— Ведь я бы и не спохватилась сразу,
если бы вора не увидели люди.
— Это понятно, понятно,— любезно сказал Сгибнев, все еще пытаясь сделать разговор
непринужденным,— но я хотел спросить, не заметили
нее других подозрительных лиц, кроме того парня, которого мы задержали?
— Нет, конечно! Я не уверена даже, что узнаю этого самого вора,— по-прежнему
высокомерно ответила Хомина, и в ее тоне Сгибневу почудилось что-то похожее на
неприязненный упрек: «Это, мол, не мое, а ваше дело замечать подозрительных личностей.
Ваша обязанность!»
Ему невольно захотелось дать ей понять, что свои обязанности он знает.
— В кошельке у вас было сто двадцать пять рублей, двенадцать червонцев и пять рублей,
так?
— Да!
— Червонцы — новенькие бумажки, а рубли потрепанные, да?
— Да, да! — Хомина несколько оживилась.
— И еще семь лотерейных билетов. Правильно? — Задавая этот вопрос, Сгибнев потянул к
себе ящик стола, чтобы достать ручку.
Вероятно, Хомина подумала, что следователь сейчас же выложит на стол ее кошелек.
С удивившей Сгибнева поспешностью она сказала:
— Да, семь билетов шестого выпуска.
— Шестой выпуск? Таблица, кажется, была на днях? Да? Вы не проверяли их?
Красивое лицо Хоминой тронула бледная усмешка.
— В кошельке находились те, на которые пали выигрыши.
— На все семь?! Я правильно вас понял? — переспросил Сгибнев.
— Да, на все семь.
— Почему вы не написали об этом сразу в объяснении там, в магазине?
— Я была уверена, что кошелек у преступника, которого задержали. И потом, вы так
торопили нас с объяснениями...
— Номера и серии билетов вы помните?
— На память нет,— ответила Хомина.— Видите ли, лотерейные билеты покупал мой муж.
Он же их и проверял. Кроме того, в числе выигравших два принадлежали нашей приходящей
домработнице, которая попросила меня получить деньги.
— Так...
Сгибневу было до слез обидно за себя. Вчера, прочитав о лотерейных билетах в
объяснениях свидетелей, он не придал этому особого значения. А ведь билеты, пусть выигрыши
по ним и пустячные, будут предъявлены в сберегательную кассу, да еще может случиться — все
сразу. Это верный путь к преступнику или сообщнику преступления.
«Так прошляпить!» — подумал с горечью. И спросил:
— Светлана Владимировна, когда вы бываете дома?
—
— Обедаете, значит, не дома...— сказал с сожалением.
— Нет.
— Я постараюсь вечером заехать к вам.
— Пожалуйста,— разрешила она равнодушно.
Когда Хомина вышла, Сгибнев почувствовал, что зверски устал. Хорошо еще, что он не
сказал Хоминой о найденных деньгах. Как бы отнеслась эта высокомерная дама к тому, что
деньги нашлись, а выигрышные билеты пропали, хотя лежали рядом...
...Перед самым обеденным перерывом пришли свидетельницы, и Сгибнев сразу спросил
их, откуда известно о лотерейных билетах, о которых они написали в своих объяснениях.
— Так это же сказала та самая женщина! — сразу ответила одна из них.
— У которой украли...— робко уточнила другая.
— Почему же она сама об этом не заявила? —спросил Сгибнев.
Женщины растерянно замолкли. Неловко почувствовал себя и Сгибнев.
— Объясните мне, пожалуйста, как она сказала вам об этом,— дружелюбно попросил
Сгибнев.
— Да не нам,— ответила та, которая была посмелее.— Это все слышали, наверное. Как
хватилась кошелька, так сразу и крикнула про билеты...
— Про деньги-то она уже после того вспомнила,— снова подсказала другая.
— Вот так и нужно было написать,— тоскливо улыбнулся Сгибнев: разговор не обрадовал
его.
Взяв от свидетельниц дополнения к их объяснениям, он попрощался с ними и, оставшись
один, продолжал корить себя за головотяпство: «Даже страшно начальству докладывать...»
В кабинет заглянул товарищ:
— Чего в окно уставился? Обедать пора.
Сгибнев только рукой махнул: «Какой тут обед, кусок в горло не полезет...» И вдруг
спохватился: «Обед!.. Ведь если Хомина дома не обедает, то домработница-то наверняка из
квартиры в столовую не ходит. Надо ехать. Немедленно!..»
Через минуту дежурная машина райотдела уже мчала его на квартиру Хоминой. Ехать
было далеко, и Николай Сгибнев снова остался наедине со своими мрачными размышлениями.
Расследование кражи расползалось у него в руках. Он держал почти все нити
преступления, но не в силах был свести концы с концами. Злополучная копоть на сапожках
Шиловой ничего не объяснила, а только отбросила его в сторону: получалось, что Шилова и
Верникин действительно находились где-то в разных местах. Ответ из управления местами
заключения ничего не говорил о новых преступных связях Верникина. Старые же, как было