Без права на пощаду (Школа обаяния)
Шрифт:
– Мы с вами обсудим это позднее, Майк.
– Вы находитесь в американском самолете, который летит на высоте двадцати тысяч футов, – заметил Салерно.
– Тем не менее оставим этот разговор до Франкфурта.
Появилась Джо и предложила им шампанское. Салерно поднял бокал и по-русски произнес:
– На здоровье!
– У вас ужасное произношение. Где вы учили русский? – спросил Холлис.
– В Берлитце.
– Потребуйте деньги обратно, раз не способны произнести
– Сэм, могу я поговорить с вами с глазу на глаз? Буквально минуту? Это не имеет никакого отношения к делу Фишера.
– Лиза имеет официальный допуск к секретной информации. Поэтому вы можете говорить в ее присутствии.
Салерно кивнул.
– Не обижайтесь, Лиза. О'кей? Видите ли, я узнал, что ваши ребята в посольстве держат одного американца. Не знаю, шпион этот парень или нет. Возможно, он из тех, кто влип в Москве в неприятности и укрылся в посольстве. Очень странная история.
– Да, необычная, – согласился Холлис.
– Вы не возражаете, если я закурю? – Салерно достал из кармана пачку «Мальборо» и закурил. – Я знаю, в подвале посольства есть камеры. Мне намекнул об этом кое-кто из обслуги.
Холлис испытующе посмотрел на Салерно. Выудил ли журналист что-нибудь о Келлумах или о Додсоне? Откуда он получает информацию?
– Чепуха, – заявила Лиза.
– Нет, отнюдь, – ответил Салерно. – Я знаю, что этот парень в камере нужен и КГБ. Он либо один из них, либо перебежчик, либо что-нибудь в этом роде.
Холлис обратил внимание на то, как Салерно держит сигарету, привычным движением пальцев разминает ее. Но ведь американские сигареты нет необходимости разминать. Похоже, что Майк временами курил другие сигареты.
– Вы курите советские сигареты? – спросил его Сэм.
– Черт возьми, нет, конечно.
– А когда-нибудь курили?
– Нет, разве эту гадость можно курить? А что?
– Да так, просто поинтересовался.
Салерно затушил сигарету. К ним подошла Джо со свертком в руках.
– Мисс Родз?
– Да?
– Меня попросили передать вам это после взлета. – Она протянула сверток Лизе.
– Кто его передал вам? – спросила она.
– Русский парень, служащий аэропорта, – ответила Джо. – Обычно брать что-либо на борт – против правил, но ведь сверток передан служащим аэропорта, и еще он сказал, что это прошло через рентгеновскую установку и все такое прочее. Так что с ним все в порядке. Русский сказал, что это – прощальный подарок. – Она улыбнулась и ушла.
Лиза смотрела на сверток.
– Это икона, Сэм, отправленная в Информационную службу Соединенных Штатов в Вашингтоне. Ты обещал, что перешлешь ее дипломатической почтой.
– Так
– Я... я ее не приносила. Миссис Келлум сказала, что идет на почту, вот и захватила ее. Я сказала ей, что это разрешено. – Она взглянула на Холлиса. Сверток разворачивали. Липучка порвана. И пенопласт, которым я воспользовалась, тоже исчез.
Холлис промолчал.
– Я разверну ее.
– Не надо. – Холлис схватил ее за запястье. Она вырвала руку и разорвала бумагу.
– О... о. Боже!.. Сэм!.. – воскликнула Лиза.
Холлис взглянул на икону. Прямо на лике архангела, почти полностью изуродовав его, в дерево были вдолблены серп и молот.
Лиза посмотрела на Холлиса, собираясь что-то сказать, но слова застряли у нее в горле, и она не произнесла ни звука. На глаза навернулись слезы.
Холлис взял Лизу за руку.
– Какое варварство! – возмутился Салерно.
Захрипел громкоговоритель, перекрывая голоса пассажиров, в салоне зазвучал голос.
– Леди и джентльмены, к вам обращается капитан Джонсон. У нас возникли небольшие проблемы с электричеством, и мы получили указание приземлиться в Минске. Волноваться нет причин. Через пятнадцать минут мы приземлимся, а вскоре, надо надеяться, снова окажемся в воздухе. Пожалуйста, пристегните ремни. Спасибо за внимание.
– Похоже, наше прощание с Россией преждевременно, – заметил Салерно и, улыбаясь, посмотрел на Холлиса.
Глава 30
«Пан Ам-747» приземлился в минском аэропорту. Холлис увидел, как к самолету направились подвижные трапы и автобусы для встречи пассажиров. Он взглянул на Лизу.
– Ну, как ты?
Она не отвечала.
– Ее можно будет восстановить. Это может сделать реставратор. И ты даже не вспомнишь, что с ней случилось, – успокаивал он Лизу.
Она отрешенно смотрела на него.
– Какой позор, черт возьми! И кто только осмелился совершить это? – говорил Салерно.
– Я думаю, одно местное учреждение, – отозвался Холлис.
– Вы имеете в виду КГБ? Вы хотите сказать, что они просочились и в посольство?
Лиза дотронулась до руки Холлиса.
– Я... я так себя чувствую, словно меня изнасиловали... осквернили. – Она посмотрела ему в глаза. – Но почему? За что, Сэм?
– Ты знаешь.
– Да... но это настолько безжалостно, бесчеловечно. Так подло, низко, мстительно.
– Таковы уж они есть.
– Ах ублюдки... ублюдки!
– Наверняка ее можно привести в порядок, Лиза, – сказал Салерно.