Без срока давности
Шрифт:
Попытался было Могилевский пристроиться к освобождавшимся из тюрьмы политическим. Представил себе в качестве жертвы бериевских репрессий. Но таковым его не признали, а Президиум Верховного Совета СССР снова отказал ему в реабилитации. Ранее назначенная ему мера уголовного наказания (десять лет тюремного заключения) так и осталась без изменения. Теперь-то его «глухарем» можно было именовать с полным основанием — именно так на тюремной фене называют заключенных, отбывающих назначенный срок «от звонка до звонка».
Компанию ему в камере составлял Эйтингон, а потом еще и неожиданно появившийся во Владимирской тюрьме Судоплатов. Так неспешно
Освободился Григорий Моисеевич только к началу 1962 года. Жить в столицах ему было запрещено. Повидав родных, простился с ними снова. Пришлось из Москвы уехать и провести остаток дней в одиночестве и в местах довольно отдаленных…
Думаете, с уходом со сцены Берии, Меркулова, Кобулова, Абакумова, отрешением от дел Могилевского, Судоплатова, Эйтингона, Филимонова работы с ядами прекратились? Ничуть не бывало.
Да, формально «химическая» лаборатория перестала существовать. Во всяком случае, официально, по документам, такого заведения в штатах КГБ не значилось.
Между тем специальные службы советского ведомства госбезопасности продолжали получать задания от высшего руководства партии и страны по физическому устранению противников правящего коммунистического режима. Причем, в отличие от Сталина, личное участие которого в разработке планов террористических акций вызывает определенные сомнения — он считал достаточным подать идею, — Никита Сергеевич Хрущев и прочие члены «коллективного руководства» Советского Союза не упускали возможности поучаствовать в обсуждении наиболее важных операций.
В 1954 году Хрущев и Маленков санкционировали приговор Г. С. Околовичу, одному из руководителей эмигрантского Народно-трудового союза. Примерно в то же время, когда начальника лаборатории «определяли» под арест, Околовича уже пытались выкрасть и переправить в Союз, но осуществить задуманное не удалось.
На сей раз операцию готовили особенно тщательно. В лаборатории в Москве (уж не преемница ли детища Могилевского?) под видом золотого портсигара заблаговременно изготовили бесшумный электрический пистолет для стрельбы отравленными пулями. Примечательно совпадение: тогда же в Москве находился и доставленный из Владимирской тюрьмы Могилевский. Уж не для консультаций ли заодно его вызвали? Сотрудники Комитета госбезопасности Н. Хохлов, Ф. Кукович, Ф. Вебер должны были применить портсигар-пистолет, но операция провалилась из-за Хохлова, который попросту не решился открыто убить человека. Он бежал, раскрыл весь план акции и сдал своих соучастников американцам.
Тут сразу выяснилось, что после войны террористические боевые группы КГБ продолжили действовать за рубежом, имея на своем вооружении самые различные средства убийства людей, включая яды. От них пострадали А. Трушкович, К. Фрике, Ф. Фатайлибейль и другие. А в сентябре 1957 года сбежавший Хохлов вдруг тяжело занедужил неизвестным заболеванием. Он терял сознание, началась сильная рвота. Врачи предположили гастрит, но традиционное лечение не давало никаких результатов. Больше того, болезнь быстро прогрессировала. Начали выпадать волосы, на теле больного появились темные полосы и пятна, черно-синие опухоли, держалась высокая температура, и постоянно слезились глаза.
Симптомы показались очень схожими с отравлением таллием. Могилевский когда-то испытывал этот токсин и указывал, что «таллий вызывает у животных, даже в небольших дозах, выпадение волос и смерть, а у человека
Предположение, что Хохлова отравили таллием, явно не было лишено оснований. Но точной причины, вызвавшей заболевание и смерть, не установили даже самые искушенные американские эксперты. Заметим, это имело место уже в середине пятидесятых, когда возможности медицины, химии и экспертизы были на несколько порядков выше существовавших во времена кончины Фрунзе, Куйбышева, Жданова, Горького, Менжинского…
Сильно досаждал органам и живший в Германии Л. Ребет, пользовавшийся большим авторитетом в среде украинских эмигрантов. Для его ликвидации из Москвы в Карлхорст в сентябре 1957 года прибыл опытный сотрудник 13-го отдела КГБ. Он привез с собой оригинальное оружие — тоненькую металлическую трубку, длина которой составляла не больше двадцати сантиметров. В нее было вмонтировано специальное устройство, стрелявшее стеклянной ампулой, заполненной синильной кислотой. Кем, где и когда была подобная штуковина придумана, изготовлена и впервые испытана?.. Могилевским, в его лаборатории «X»?
Действие трубки предварительно проверили в лесу неподалеку от Берлина на собаке. Сотрудник советской спецслужбы Б. Сташинский, которому поручалось выполнение операции, выстрелил, услышал легкий хлопок. Собака сразу упала. Пары синильной кислоты мгновенно парализовали ее сердце. Резко сократившиеся кровеносные сосуды от действия синильной кислоты после смерти расслабились. Вскрытие жертвы показало классическую картину ухода из жизни от сердечного приступа. Именно это и требовалось для снятия всяких подозрений в истинных причинах внезапной смерти обреченного.
«12 октября, в десять часов утра, — пишет в своем исследовании „КГБ: работа советских секретных агентов“ Дж. Даррон, — он увидел, как Ребет сошел с трамвая. Сташинский забежал в здание, чтобы встретить его на лестнице. Как только Ребет поравнялся с ним, он вытащил трубку из кармана и выстрелил ядовитыми парами в лицо своей жертве. Ребет пошатнулся и упал. Вскрытие показало, что смерть наступила вследствие сердечного приступа». Никаких следов насилия или иного постороннего вмешательства не возникло у экспертов, исследовавших труп.
Через полтора года тот же Сташинский получил новое задание — ликвидировать лидера украинских националистов С. А. Бандеру. Первая попытка, в апреле 1959 года, окончилась неудачно. Сташинский занервничал, сорвался, вынужден был выбросить трубку в реку, бежать. Успокаиваться пришлось уже дома, на Украине.
Вообще-то Сташинский откровенно тянул время в расчете на то, что покушение на Бандеру отменят или подберут другого исполнителя. Не отменили, другого не нашли, и в октябре Сташинский снова поджидал свою жертву у подъезда дома, где квартировал Бандера. Когда тот стал открывать входную дверь, агент выстрелил ему прямо в лицо. Бандера упал.