Без срока давности
Шрифт:
Губы Дымова шевельнулись, но ни Силкин, ни Непейвода слов не расслышали.
Непейвода посмотрел в глаза Герки Дымова, обведенные густой тенью. Это были глаза человека, который не сдастся ни при каких обстоятельствах.
– Опять я на вынужденной… – с трудом разлепил Герка бледные, запекшиеся губы.
Непейводе почудилось, что Дымов улыбнулся. Но скорее всего, то была просто игра теней в неосвещенной палате, куда через прореху в шторе ворвался луч закатного солнца.
У входа в больницу велорикшу ждала Шейла Робинсон с Минёркой на шелковом
– Тезка, а что записано на кассете, которую тебе передал эскулап? Если не секрет, конечно.
– Теперь не секрет, – ответил Непейвода. – Мужество и подлость, героизм и предательство – в жизни они часто уживаются. Тем более на войне. Об одном из таких эпизодов рассказывает Дымов.
Чума достал из кармана рубахи сигареты. Шейла Робинсон щелкнула зажигалкой. Велорикша погладил женщину по голове: «Умная девочка» – и кивнул на растерзанную пачку «Памира», где был изображен путник с посохом:
– Последняя пачка из дедовских запасов. Накупил старый, сто лет собирался жить, но двух годков все же не дотянул… Помню, он говорил, что все мы странники, бредущие по миру . Потому, мол, и сигареты так называются – « Памир ».
Непейвода подумал: из какого же мира забрели к нам Золтанов, Брыкунов, Зигфрид Фрош? Почему в их компании оказалась неплохая девчонка Людмила Ермишина? А сколько сейчас молокососов, готовых ради денег на преступление? Все они думают рискнуть раз-другой, а потом – сорвав свой куш – зажить честно, благородно.
Но так не бывает. Не бывает никогда. Принцип затяжной петли, который использовал Герка Дымов в своем креплении, действует и в криминальном мире. Коготок увяз – всей птичке пропасть. Рано или поздно, но это правило сработает.
Непейвода отыскал в кармане свою так и не распечатанную пачку сигарет, протянул ее велорикше:
– Травись на здоровье. А лучше бросай. Хорошие люди должны жить долго.
– Спасибо… Ну и дела – у меня есть знакомый опер! А теперь мы с Шурочкой погуляем. Да… забыл! Она обещает Геркиной собаке через свое общество пенсию пробить. За перенесенные испытания и верность человеку. «Пятихатку» зеленых в месяц. Представляешь, хохма: Минёрка будет получать пенсию больше, чем хозяин!
Непейвода побрел к гостинице. Спешить было некуда, и он обернулся: вниз по узкой улочке уходили, обнявшись, российский велорикша и президент Общества защиты животных американского штата Юта. Сбоку на шелковом поводке семенила желтая собака Минёрка.
Все мы странники в этом мире.
Эпилог
На хорошем разбеге Герка Дымов вылетел на взгорок и нажал на ручки тормозов. Серая лента шоссе полого уходила вниз. Именно здесь год назад шлепнулся оземь Гельмут Шредер, проиграв финиш. С этого всего и началось.
Дымов обернулся: на подъеме-«тягуне» старательно крутили педали мальчишки и девчонки в легких защитных касках. Солнце вспыхивало
Вперед вырвался паренек в белом шлеме. От него не отставал какой-то приблудный, не из дымовской велосекции, пацан. Он присоединился к группе на Приморском шоссе.
Дымова тянуло к пацанве. Когда шефство над городским стадионом взяла питерская фирма «Метроном», ее учредители предложили Дымову стать тренером юношеской велосекции. Время и возможность заниматься с ребятней у него были, и он согласился.
Крепление бедренного протеза выпускается серийно, и на подходе новый, облегченный вариант.
Авторский гонорар позволил Дымову вернуть долг Золтанову – ему как раз в то время нужны были деньги на адвоката. Впрочем, до суда дело не дошло. Было «прекращено производством в связи с изменившимися обстоятельствами».
На радостях Всеволод Борисович хватил лишнего. Да так наклюкался в ресторане гостиницы «Спутник», что ни один таксист не брался отвезти некогда всесильного Золтанова домой. Пришлось вспомнить старое Афганскому Борзому, благо велоколяска дожидалась у входа.
Дело в том, что одновременно с Золтановым загулял и Чума. Поэтому громогласно заявил в том же ресторане, что надоело катать импортных уродов, и теперь он сам хочет покататься на чем-нибудь.
Этим «чем-нибудь» оказалась поливальная машина, водитель которой по странной случайности был одноклассником Чумы.
Второй случайностью оказался лопнувший тормозной тросик коляски велорикши по кличке Афганский Борзой. Причем именно в тот момент, когда трехколясный экипаж летел вниз по улице со скоростью хорошего пелетона многодневной велогонки.
Перед столкновением с голубой поливальной машиной Дымов успел выпрыгнуть и отделался несколькими царапинами: хотя вечер был теплый он предусмотрительно надел толстую кожаную куртку.
Зато Всеволод Борисович Золтанов среагировать не успел. Последний раз в жизни ему повезло: на тот свет, где больше не наливают, он отправился в стельку пьяным.
А вот шибздику в красной бейсболке, который выдернул ковровую дорожку из-под ног Дымова, судьба улыбнулась своеобразно. Лейтенант Непейвода задержал его с тремя граммами героина. И хотя тот утверждал, что наркотик подбросили в милиции, а вены у шибздика были чистыми и медицинская экспертиза дала заключение, что он не наркоман, это лишь усугубило положение: пошел по более тяжелой статье за сбыт.
На зоне парнишка наконец вкусил от запретного плода – весь отряд по очереди оприходовал новую «машку».
Героин был афганским.
Афганистан… Он страшно далеко. Не только по расстоянию. По времени. Целая историческая эпоха минула с тех пор, как Ан-12 санитарной модификации приземлился в подмосковном Чкаловске и Герку Дымова доставили в центральный госпиталь ВВС. Всё изменилось. Не стало Советского Союза… Не изменилось одно: как тогда, так и сейчас государство не шибко печется о своих увечных солдатах.