Без срока давности
Шрифт:
Заверещал сигнал домофона с первого этажа. Таточка спросила «кто там?» и заранее открыла дверь.
Эта дура и не подозревала, что два человека уже стоят возле их двери. Нина Сергеевна услышала решительные шаги, какой-то вскрик, удар, мягкий шум. И — тишина.
Надо немного подождать.
Спустя несколько секунд в дверь туалета поскреблись тихо-тихо. Нина Сергеевна встала, одернула юбку, открыла замок и сделала шаг вперед. Повернулась, понимая, что картина перед ней открывается какая-то странная, непривычная.
Прямо перед
— Лежи тихо, не шевелись. Расплющу. И встала над ней, поставив свою ногу между ног Нине Сергеевне, контролируя любую попытку подняться или повернуться.
Из комнаты, где несколько минут мирно пили чай, доносилось какое-то бубнение. Казалось, что говорит человек с туго завязанным ртом.
Потом все смолкло.
В кухню вошел незнакомый Нине Сергеевне молодой парень, перевернул ее на спину, и она с ужасом увидела на рукаве его куртки капельки крови.
— Если все шло не по вашему плану, что ты должна была сделать? — спросил он шелестящим шепотом.
— Что?
— Ну, вот, что-то случилось. Ты сама не знаешь, что надо делать, — медленно, с расстановкой рисовал картину незнакомец. — Ты куда-то будешь звонить или бросишь все и уйдешь?
— Позвоню, — честно ответила Нина Сергеевна. Что-то ей подсказывало, что ее может спасти только полная искренность.
— Хорошо, звони, — разрешил парень, протягивая ей мобилу.
Потом, будто спохватившись, прошептал:
— Ну, сама понимаешь, не надо геройства.
Какое геройство! Жизнь дается человеку один раз, пульсировало в голове Нины Сергеевны, пока она беседовала по телефону.
— Ну, что сказал? — поинтересовался парень.
— Ждать. Сейчас приедет, — ответила Нина Сергеевна. Помолчав, прикинув варианты, предупредила: — Он не один приедет.
— Да ты что… — скучным голосом удивился парень. — Интересно, интересно. Ты не волнуйся, у тебя больше нет проблем.
Как это — нет проблем, хотела сказать Нина Сергеевна, но увидев иглу шприца, не успела даже испугаться по-настоящему…
— Пакуем в подъезде по-быстрому, — скомандовал парень куда-то в глубину коридора. — Иван Прокопьевич, вас сейчас ребята увезут. Как только получим информацию, я приеду.
— Ты, Сережа, не командуй тут, — почти отечески улыбнулся Рабельник. — Ты, когда будешь с ним разговаривать, сперва скорми ему липу насчет договоренности с уральцами. Если начнет крутить, можешь кончать. Значит, уперся и не пойдет на соглашение.
— Тогда можно врача звать? — уточнил тот, кого назвали Сережей.
— Да, можно. Хотя… Да, нет… Пусть врач поколдует. От химии никто не знает защиты.
Рабельник вышел из кухни, но в коридоре остановился, попросил:
— Сережа, дай чистый телефон.
Набрав номер, проговорил:
— Игорь Викторович? Здравствуйте! Моя фамилия
Звонок Рабельника, конечно, удивил Корсакова, но на планы не повлиял: он и так собирался к нему ехать.
Игорь неспешно собирал дорожную сумку, когда в дверь позвонили.
На пороге стояла Аня Дымшиц. «Ее как раз не хватало!» — подумал Корсаков с досадой.
— Привет.
Аня сияла улыбкой. Вообще, надо признать, она всегда была жизнелюбива и все неприятности воспринимала как случайности, которые проходят быстрее, если о них не думать. Правда, так же она воспринимала и людей, которые ей надоедали, а надоесть ей было несложно, и от самого человека это не зависело. Кто и когда ей надоел — Аня решала сама. Из-за чего они и расстались, из-за чего и остались у Корсакова неприятные воспоминания. Он и ответил без лицемерия, неприветливо:
— Привет. Зачем пришла?
С Ани, как с гуся вода: улыбка осталась все такой же радостной, а телом подалась вперед, будто идя грудью на таран.
— Ой, ну, Корсаков, ты хоть пройти пригласи.
— Проходи, — вынужден был согласиться Игорь и отступил поспешно, освобождая ей дорогу. Не хотел соприкасаться и не скрывал этого. Просто не хватило духу закрыть дверь перед ее носом.
Аня это поняла, скорее почувствовала — и обиду не стала скрывать:
— Спасибо, ты очень любезен.
— Я достаточно любезен. Просто ты не вовремя, — ответил Корсаков и разозлился: будто оправдывается перед ней.
— Куда собираешься?
В давние времена его бесила эта ее бездумная манера расспрашивать обо всем, не интересуясь ничем. «Тебе ведь пофигу, как у нее дела», — укорил он однажды Аню, расцеловавшуюся на прощание с приятельницей. «Мне? Конечно», — согласилась Аня, — «А ей приятно на весь день». «И для тебя это важно?» — продолжил Корсаков и получил совет не быть занудой.
— На море я собираюсь, — ответил он нарочито грубо и снова подумал, что Аня невольно управляет им, заставляя играть по своим правилам.
Он сел в кресло, закурил и Аня тут же плюхнулась на диван. Села так, что юбка, и так не слишком длинная, открыла ногу почти до талии. Красивая нога, между прочим. И вторая нога не хуже. Это Корсаков помнил. И вообще, Аня, конечно, женщина мечты.
Аня достала сигарету, посмотрела на Корсакова и сказала с упреком:
— Мог бы и сам сообразить поухаживать за мной.
Увидев, что Корсаков не намерен поднести зажигалку, потянулась сама, еще раз подчеркивая свою привлекательность. Казалось, она не замечает откровенного равнодушия Корсакова.