Без страха и сомнений
Шрифт:
– Помнишь ту ночь, – промолвила она. – Когда мы были вместе.
– Я был не прав, – прошептал он.
– Нет, все случилось так, как и должно было случиться. Я снова хочу быть с тобой, как тогда. Сейбер, это неестественно, быть обнаженными?
– Нет, – отчетливо произнес он.
– Тогда хочу этого прямо сейчас. Он вздохнул.
– Прошу тебя, не надо… Элла, скоро за тобой приедет экипаж. Даже если… Это больше не должно повториться.
– Ну почему ты отвергаешь меня? – Она попыталась вырваться из его объятий, но он держал девушку
– Я несу ответственность. За нас обоих.
– Поцелуй меня. – Она, конечно, торопит события, но ведь он же ее возлюбленный.
– Закрой глаза, – сказал он ей, немного помолчав. – Нет-нет, не спорь. Закрой глаза.
Элла сделала, как он просил, и приподняла лицо, застыв в ожидании поцелуя.
– Не подсматривай, обещаешь? Она крепко зажмурилась.
– Обещаю.
– Ты самое очаровательное в мире создание. Элла невольно приоткрыла глаза.
– Нет! Ты же обещала. Я сейчас скажу тебе то, что не имею права говорить. Но пока твои глаза закрыты, ты можешь представить себе, что слушаешь голос воображаемого героя романов, которые, несомненно, любишь читать.
– Мужчинам тоже не мешает читать романы, чтобы знать, что нравится женщинам.
Он коротко рассмеялся:
– Как скажешь, моя дорогая. Ты, конечно же, права. Я как-нибудь попрошу тебя подобрать мне несколько томиков. Ну а сейчас мне придется импровизировать.
Она прижалась к нему еще теснее.
– Я думала, ты меня поцелуешь.
– Терпение, моя прелесть. Когда твои глаза открыты – а ты откроешь их, только когда я тебе разрешу, – они темные, как ночь, и сияют, как звезды. Или как бриллианты. Тебе бы пошли желтые алмазы. Твои брови напоминают мне тонкие птичьи крылья, носик у тебя прямой, но чуть-чуть вздернут кверху.
Она скорчила вопросительную гримаску.
– Вздернутый носик?
– Это тебе идет. Шея у тебя нежная, как и кожа на плечах, руках… и на груди.
Он слегка коснулся кончиками пальцев ее ресниц, не давая ей открыть глаза.
– Тише, возлюбленная моя, – прошептал он. – Нам принадлежит только этот час – больше нам не суждено быть вместе. Твои груди нежные, упругие. Когда я коснулся их губами, мое тело возжелало тебя. Я не должен говорить с тобой об этом, но сейчас я хочу тебя.
– Знаю, – вырвалось у Эллы.
– Знаешь? – Он поцеловал ее в лоб. – Это правда, девочка моя? Ты знаешь, что когда мое тело приходит в возбуждение, оно стремится опять ощутить мягкие завитки у тебя между ногами?
Она тихонько застонала.
– У тебя там влажно. Ведь и сейчас ты влажная?
Щеки Эллы вспыхнули румянцем.
– Так и должно быть, Элла. Быть вместе с мужчиной – полностью и безраздельно – значит быть с ним сердцем и душой, и телом. Мужчина входит, женщина принимает. Это гораздо больше, чем соединение тел. Это не просто наслаждение, после которого ничего не остается.
– Наслаждение считается грехом?
Он рассмеялся.
– Нет, возлюбленная моя. В этом
– Тогда возьми меня, – прошептала она ему, задыхаясь от желания. – Мы уедем вместе с тобой. Мне никто не нужен, кроме тебя.
– А твои губы, – он впился в нее неистовым поцелуем, – твои губы – предмет моих мечтаний. Я смотрю на них и чувствую твой поцелуй. Когда они раскрываются, мои раскрываются тоже. – Он снова поцеловал ее, проникнув языком в рот, глухо застонал.
– Сейбер, – промолвила она, в то время как он целовал ее шею. – Не отвергай меня на этот раз.
Он обхватил голову девушки обеими руками и прижал ее лицо к своей груди.
– Я не могу быть с тобой. Это невозможно. Она уперлась кулачками в его грудь.
– Но почему, почему?
– Ты не понимаешь. И я не хочу, чтобы поняла.
– Тебе не удастся отослать меня домой.
– Ты ничего не сможешь сделать. Это не тебе решать.
– Ты говорил мне прекрасные, волшебные слова. А теперь снова терзаешь загадками. Ты разбиваешь мне сердце, Сейбер.
– В моей жизни есть то, что я не могу разделить с тобой, – сказал он. – Я только прошу прощения за то, что не могу стать для тебя тем, кем мог бы стать при других обстоятельствах.
– Ты…
– Нет. Никогда. Мы должны расстаться.
А боль разлуки? Она не вынесет этого. Она найдет способ разрушить то, что стоит между ними. Золотой ридикюль покачивался у нее на руке.
– Я принесла твой рубин. Я возвращаю его тебе. Он заговорил не сразу:
– Почему? Это же подарок.
– Я возвращаю его, потому что ты сказал, что он холоден, как твое сердце. Это ложь, Сейбер. А я не принимаю лживые дары.
– Я хочу, чтобы он остался у тебя.
Ей послышалось отчаяние в его голосе. Собравшись с духом, она добавила:
– Сохрани его для той, которую полюбишь. Он замер.
– Мне незачем его больше хранить. «Потому что ты любишь меня?»
– Я отдал его тебе, Элла. Носи и думай обо мне иногда.
– Я всегда думаю о тебе. Сейбер, позволь мне излечить тебя от страданий. Прошу тебя.
В ответ он страстно обнял ее, словно хотел, чтобы она растворилась в нем.
Элла сжала ладонями его лицо. Он попытался отвернуться, чтобы скрыть шрамы.
– Нет! Нет, Сейбер. Ты не слышал меня? – Она потерлась щекой о его щеку, где пролегал ужасный шрам. – Я прошу: позволь мне излечить тебя. Я все в тебе люблю.
– Но есть шрамы, невидимые глазу.
Она провела ладонями по его плечам, спине.
– Я видела их.
– Элла, – прошептал он. – Пожалуйста, пойми, мы не можем быть вместе, несмотря на то, что мы оба хотим этого.
Она склонила голову на его плечо.
– А если я тебе скажу, что кто-то угрожает мне? Она почувствовала, как напряглись его мускулы.