Без страховки
Шрифт:
– Игорь, задержитесь, пожалуйста.
Чистяков удивленно переглянулся с друзьями и снова снял ботинки. Мостовой и Синицкая молча остались ждать Игоря в прихожей.
– Я тут подумал, Игорь, – сказал задумчиво Воронин, когда Чистяков снова появился в кабинете, – что при вашей любознательности и интересе к истории своего края, который вы проявляете, мне следовало бы сделать вам один полезный подарок.
– Да ну, что вы, Никита Савельевич, – пробормотал Чистяков.
– Не спорьте, молодой человек, не спорьте, – возразил профессор. – Я лучше знаю. Подойдите сюда.
Чистяков послушно подошел к столу и остановился.
– Вот возьмите
– Спасибо, Никита Савельевич, – сказал Чистяков и взял в руки книгу.
– Берегите ее как память обо мне, – наставительно, но как-то грустно сказал Воронин.
– Ну, Никита Савельевич, – возмутился спасатель, – что это вы с таким пессимизмом говорите?
– Полно, молодой человек, – махнул рукой старый профессор, – идите уж.
Чистяков еще раз горячо поблагодарил и вышел к своим друзьям.
– Чего он тебя звал? – не удержалась от расспросов Ольга, когда спасатели вышли на лестницу.
– Да вот, решил мне свою книгу подарить на память. Хандрит старик, прямо умирать собрался.
– Ничего удивительного, если ему уже сильно за восемьдесят, – пробурчал Мостовой. – Стареют бароны.
– А любовь-то его, Кушнарева, выглядит не в пример лучше.
– А она и моложе его, – пояснила Синицкая. – Воронин после войны долго не женился. А Кушнаревы были его соседями. Зинаида была в него с детства влюблена. Это потом уже, когда она школу закончила, в консерваторию поступила, у них отношения завязались.
– Откуда все-таки у него фамильные драгоценности? – подумал вслух Чистяков. – Вроде не из знатной и богатой семьи.
– Мало ли... Мы же о нем ничего не знаем.
Спасатели расстались у подъезда. Боря должен был отвезти Синицкую обратно на дачу, а Чистяков направился домой.
Дома Игорь, завалившись на диван, стал листать подарок профессора. Книга была хорошо оформлена, с большим количеством фотографий, рисунков и карт. Историю края Воронин излагал еще с древних времен, когда первые сведения о Кавказе появились у греков. Подробно профессор остановился и на царских временах. Чистяков не стал пока читать все подряд, а лишь знакомился с содержанием.
Вот пошли и годы Великой Отечественной войны. И тут Чистякову показалось, что в книге что-то не так. Он не сразу понял, а потом до него дошло, что одна из вклеек – складная карта участка Приэльбрусья – отличается качеством бумаги от остальных листов. Что это? Игорь посмотрел внимательно. Так и есть – карта была вклеена в книгу уже потом, когда она вышла из типографии. Что это профессор чудит, подумал спасатель, очень она тут нужна, эта карта?
Карта была странная. Явная ксерокопия какой-то старой карты, но на хорошей бумаге, которая не слишком отличается от качества листов самой книги. Оригинал когда-то был испещрен различными карандашными пометками, цифрами. Кажется, карта была военной, какого-нибудь нашего командира. Перевернув лист, Чистяков увидел на обратной стороне карты какую-то надпись, сделанную, похоже, рукой самого профессора. Игорь знал неразборчивый торопливый почерк старого ученого. Он собрался уже сложить карту и перевернуть очередную страничку книги, когда неожиданно заметил прокол в бумаге карты. Прокол был еле заметный и сделан, очевидно, обычной иголкой. Чистяков
Чистяков вгляделся в точку прокола и увидел рядом с еле заметной дырочкой в бумаге мелкий значок, сделанный чем-то тонким, например пером и тушью. Значок он узнал – все тот же символ немецких горных стрелков – стилизованное изображение эдельвейса. Надо разобраться с почерком профессора и прочитать пометки на обратной стороне карты. Может, прокол не случайный, а специальный и что-то конкретное означает?
Из задумчивости Игоря вывел звонок мобильного телефона. Звонил следователь прокуратуры – он вел дело о трупе альпиниста, который нашел Чистяков, когда вместо Воронина водил в горы группу. Следователь просил подъехать Игоря в прокуратуру, чтобы задать спасателю еще несколько вопросов, которые у него возникли. Поскольку вечером у Игоря планировалось свидание, точнее, он рассчитывал, что оно будет, то договорились, что он подъедет прямо сейчас.
Когда Чистяков подъехал к зданию прокуратуры, снова зазвонил мобильный телефон. Пришлось остановиться около обочины. Этого звонка он как раз и ждал, именно она и звонила. Милейший в своей субтильности голосок сразу нарисовал в воображении Игоря образ ее обладательницы – юную студентку, приехавшую на каникулы к своим родственникам. Хорошо, что со следователем договорились на встречу сейчас, а не вечером, с удовлетворением подумал Чистяков. Вечер обещал быть томным и загадочным. Экскурсия по достопримечательностям затянется, как планировал Игорь, далеко за полночь, потом лавочка в темном душистом парке и ее сладкие губы…
Договорившись о времени и месте встречи со студенткой, Чистяков лихорадочно завел машину и бросился парковаться около прокуратуры. Он был весь уже там, в ночном тихом парке, поэтому втиснуться между машинами на парковке ему удалось только с третьего раза. И тут, заглушив наконец двигатель своей машины, он увидел Гумера. Этот русский немец как раз выходил из здания прокуратуры.
Интересно, а он-то что тут делает, удивился спасатель. Его-то по какому поводу сюда могли вызывать? Или сам приходил по какому-нибудь вопросу? Чистяков сразу же вспомнил последнюю встречу с Гумером в обществе странных парней и Сергея Воронина в горах. Может, они как свидетели опрашивались? Пока Чистяков запирал машину, Гумер уже исчез из поля зрения.
– Разрешите? – сунул Игорь голову в кабинет следователя. – Я – Чистяков...
– А, заходите, Чистяков, – кивнул головой серьезный молодой следователь Заварзин. – Хорошо, что вы так быстро, а то мне срочно уехать надо.
Игорь прошел в кабинет, уселся на стул перед следователем и стал терпеливо ждать. Заварзин быстро дописывал какую-то бумагу, потом что-то поискал в папках на своем столе, прикрепил бумагу к каким-то другим и пододвинул к себе клавиатуру компьютера.
– Напомните мне, пожалуйста, свои данные для протокола допроса, – попросил Заварзин, – чтобы мне не поднимать прошлые. Так у нас быстрее получится.