Без тебя никак
Шрифт:
– Марат! – зову я, но ноль реакции. А если он там сдох? А если и меня это ждет. Прислушиваюсь к своим ощущениям. Вроде даже не тошнит.
Проходит еще пять минут, и по телу ползет страх. Уже не смешно.
– Марат! Марат, твою мать!
Ни ответа, ни привета.
Начинаю дергать наручники, но сколько не мучаюсь, ничего не получается. За дверью Марата снова рвет.
Да сколько можно?!
– Марат!
Поворачиваюсь и так, и эдак, бросаю взгляд на кровать. Потом на тумбочку. Его кошелек лежит.
Подцепляю двумя ногами предмет, сгибаю ноги, поднимаю их так, чтобы руками взять кошелёк и вытрясти из него содержимое на подушку рядом с собой. Удача! Ключ от наручников здесь.
Подцепляю его ногами, подношу к рукам и забираю пальцами. Расстегиваю замок и бегу в ванную.
– Да господи, – Марат лежит на полу, обнимает унитаз. Лицо серовато-зелёное, на призывы не реагирует. – Надо скорую вызвать.
– Как ты освободилась, – пытается он сказать, но его тут же рвет. Бедный. Мне почти его жалко.
– Как-как… Живот болит?
– Адски. Что за дрянь мы ели.
Мы… Надо же.
– Не знаю, у меня все нормально.
– Не удивлен, ты же ведьма. Свали отсюда, дай мне сдохнуть.
– Ну вот ещё, – смеюсь я, стирая со лба крупные капли пота. – А кто будет меня девственности лишать? Умрешь ты, я уйду в монастырь.
– Монашки не переживут такого соседства.
– Если ты способен шутить, то все не так плохо. Ладно, я в принципе могу и сама тебя вылечить. Уверена, ты будешь только рад такой медсестричке.
Его снова рвет, так что скорее всего он не оценил мой тонкий юмор. Оставляю его наедине с керамической любовницей, звоню в службу заказа и прошу принести куриный бульон. Далее звоню в службу медицинской доставки и заказываю все необходимое для капельницы. Осталось перенести его на кровать, а этого я не знаю, как сделать.
Еще иду на ресепшен, прошу ведро или тазик. Объясняю, что брату – раз уж он так нас представил – стало плохо. Они, конечно, предлагают вызвать скорую, но разве я могу позволить кому-то другому лечить моего Марата. Теперь он в моих руках. Что может быть лучше?
Глава 8
– Сюда идет врач, – объявляю я с порога ванной, замечая Марата в том же самом положении. Его лицо того же цвета, его губы побелели. Кажется, он что-то хочет ответить, но его опять тошнит. Если честно, теперь мне не до веселья. И если с моим лечением за пару часов ему не станет лучше, то я, конечно, действительно лучше вызову скорую, а пока…
– Ну давай, ковбой, ты же сильный, помоги мне, – подлезаю под его тяжелую руку и напрягаю все мышцы тела. Даже те, о которых не подозревала.
Марат глухо стонет, но все-таки поднимается на ноги, придерживаясь за унитаз, и вскоре мы, пробираясь по стенкам и наличникам дверей, все-таки добираемся до кровати. Я продолжаю ощущать запах пота, но теперь он какой-то болезненный. Возбуждать такое не может.
Марат валится всей своей тяжестью, утягивая на постель и меня. Еле вырываюсь, переворачиваю его на бок. Трогаю лоб, щеки.
Он такой холодный, просто жуть, и я скорее накрываю его одеялом. Подставляю тазик, когда его снова полощет. Обтираю полотенцем ему лоб и даю промокнуть губы.
– Воды дай.
– Нельзя, Марат. Потерпи.
Он облизывает губы, которые я только что увлажнила тряпочкой и вдруг открывает глаза.
– А если поссать захочу, тоже тазик подставишь?
– Из тебя вышло столько жидкости, что ты вряд ли захочешь в туалет. Но если да, я заказала и утку.
– То есть врача не будет?
Ой…
– Решила угробить меня в отместку за мое хамство.
– Значит, ты признаешь, что был хамом?
– Убить заботой, как это по-женски, – не признается он, а мне и не надо. Его слова вполне тому подтверждение.
Через полчаса наконец приносят все, что я заказывала. Сначала я заставляю Марата проглотить пригоршню активированного угля. Потом ставлю катетер, благо с венами у Марата все в порядке. Это тебе не на толстяках тренироваться, где под жиром и не разберешь, где вены.
Попадаю с первого раза. Хотя довольно сложно быть сосредоточенной, когда за тобой внимательно следят.
– Отвернись, а.
– А что? Играю роль зрителя в твоем спектакле.
Подкручиваю колесико, чтобы физраствор лился не так быстро, но застываю, когда слышу это замечание. И будь я дурочкой, наверное, бы похлопала ресницами, сделав вид, что не понимаю, о чем он. А так… Он ведь прав.
– И как?
– Вполне правдоподобно. Ты меня уже второй раз удивляешь.
– Настолько, чтобы лишить меня девственности?
– Точно. Третий раз. Если, конечно, ты не врешь.
– У тебя всегда есть возможность проверить, – заканчиваю приготовления и сажусь рядом. Обтираю холодный пот полотенцем. Вижу, что Марата снова тошнит, но уголь и физраствор помогают. Значит, ничего критического не было, просто организм плохо воспринял еду. Да и мой тоже. Просто в другом выразилось.
– Воздержусь.
И все? После этого он просто закрыл глаза. Уснул? Серьезно? Именно тогда, когда мы начали вроде как общаться.
– А можно подробнее? – не выдерживаю тишины и вместо того, чтобы оставить больного в покое, начинаю его трясти за руку. – Марат!
Он откашливается, но глаза открывает. И мне даже кажется, что они смеются. Хотя лицо все такое же серьезное…
– Вика – ты проблема. Пусть и ходящая на самых идеальных ногах, которые я видел.
Он уже не трезв, хотя и не пил. Просто состояние болезни развязывает язык, поэтому я буду мучать его, пока не удовлетворю свое любопытство.