Без Вариантов

Собираясь рассказать о начале 90-х, я вспомнил февраль 92-го года.

Мы, ясное дело, выпивали в приятной компании, и трепались за жизнь. Разговор свернул на экономику. Такой, чисто академический треп. Поводом послужил капустный салат, что выкатил хозяин застолья.

Осенью, подмосковные хозяйства, уже не первый раз, через прессу и телевидение, попросили москвичей и жителей Подмосковья не стесняться, приходить на поля, и брать кто сколько унесет. Потому что средств на уборку урожая нет. Ну,

Тусовка состояла из экономистов, разной степени компетентности. Так что заговорили о реформах, что были объявлены Верховным Советом РФ с правительством, и последствиях оных реформ. И я заспорил с одной девушкой-аспиранткой, о ситуации в моногородах.

В те времена, прежде чем перейти к сексу, угодить в политическую дискуссию было обычным делом.

— Дураку понятно — горячилась моя очаровательная собеседница — что еще пара лет и это все встанет. Домитинговались, бля! С остановкой предприятия, у населения не станет работы, доходов, да и банальных бытовых удобств, типа отопления. Сначала нужно запускать социальные программы, а потом уже конверсию и приватизацию.

— У государства нет денег. По внешним долгам по-сути дефолт — хрипло сказал я — а собираемость налогов меньше, чем стоимость содержания ведомства, этим занятого.

— А людям что делать?! Денег не будет, еды не будет, да и воды в кране тоже…

— Ну и фантазия у тебя!

— Какая фантазия?! — горячилась эта жертва науки — Вот скажи, что делать людям?

Я встряхнулся, наконец сообразив, что секс не скоро. Хотя, волнующие изгибы, грациозный поворот головы, черные чулки и короткая юбка. Какие в жопу моногорода?! Но я сосредоточился, подлил своей оппонентке и себе. Несмотря на капустный салат в закусках, пили коньяк, а дамы- чинзано с тоником.

— Значит ни денег, ни еды, ни воды, так?

— Да!

— Ну что же, тогда предлагаю добавить в условия задачи меня. Я житейски подготовлен хуже, чем работяги на заводе. А в нагрузку, предлагаю добавит мне тебя, в качестве спутницы и обузы. И рассмотрим вариант. Годится?

— Вот так, да? — собеседница наморщила носик и надула губы, став еще краше- хорошо, и что ты сделаешь?

— Мы, Наташа, с тобой встаем, и продаем все имущество, которое купят, и просто бросаем то, что не купят. А потом уезжаем. В Питере, у «Юного Техника», покупаем охотничье ружье из под полы, порох, гильзы, пистоны, и прочее. Долларов пятьдесят нам встанет.

— А потом?

— Судя по блеску глаз, ты ждешь что мы пойдём на грабеж? Нет, мы уедем в Тихвинский район. Там — куча брошеных деревень. Я, лично, видел две. Там мы займем пустующий дом. Вполне жилой, даже электричество подведено. Заезжай и живи. Во многих есть не только кое-какая посуда, но даже дрова в поленнице. Трудно будет только до весны. Но я настреляю птиц и косых. Они там, пока что, чуть не по двору бегают. Наменяем на хлеб и что там нам понадобится. В общем — полноценный рацион питания…А по весне станем фермерами. Я договорюсь в совхозе. Соберу из стоящих у стены трёх Белорусей, одну. На поле возле дома будем сажать картоху

— Ты в своем уме?!

— А в чем проблема? Лет через пять мы будем вполне справными фермерами. Будет конечно куча сложностей, от статуса жилья и прописки, до коммуникаций с внешним миром. Но народ там клевый, помогут, гадом буду!

— Ты. Хочешь. Из меня. Сделать. КРЕСТЬЯНКУ?!!!- женщины, когда понимают что возразить нечего, всегда скандалят.

— А чего такого? — пожал я плечами — жизнь, с честью и достоинством, я тебе обеспечу. Я мужчина и обязан. Только, Наташа, двое детей. На меньше я не согласен.

Ну а чего не приколоться?

Я знаю, что по поводу таких идей скажет нормальный человек.

Тем не менее, этот сценарий осуществило достаточно много людей из Узбекистана, Северного Казахстана, Армении…да много откуда. Мой приятель — океанолог, потеряв в начале девяностых все профессиональные перспективы, уехал в Тихвинский район с семьей и живет там до сих пор. Я, для себя — и до сих пор не исключаю такой вариант.

Это я о том, что решение, обычно, есть. Просто оно зачастую не нравится. А я, пережив девяностые вместе со страной, с огромным уважением и сочувствием отношусь к рассказам о тогдашней тяжелой жизни. Но продолжаю считать, что выход был всегда, и вовсе не обязательно похабный.

Так, несколько издалека я начинаю рассказ о своей новой книжке.

Она- о свободе и несвободе. Точнее — о внутренне свободных людях. Я давно заметил, что внутренняя свобода моих героев, вызывает извержение желчи у любителей сильной руки и вылизывания хозяйских сапог. Свобода ведь, всегда показывает человеку и миру, кто же этот человек есть на самом деле. От этого то, ее не любят, боятся, и даже ненавидят. Видеть себя, реального, для многих невыносимо.

Впрочем, эта публика вряд ли поймет, о чем я.

Поэтому, говоря об этом тексте хочу сказать:

Это дыра на стыке жанров. Сюжет, начавшись в последние недели СССР, продолжается в России второй половины 91 го, со всеми вытекающим. Ну да, я считаю, что СССР кончился в августе 91 го, а не в Беловежье.

Это почти документальный рассказ о том, как государство развоплотилось на глазах у страны. А страна этого и не заметила. Что, согласитесь, хороший повод задуматься о государстве.

Это- почти детектив, в котором хмурый парень приходит из ниоткуда, что бы разобраться со своим прошлым и посмотреть на будущее.

Это — конечно же боевик, в котором бытие и человеческие отношения погружаются во мрак. А несколько хороших парней с этим несогласны. Один из этих парней, кстати- девушка. Всю жизнь искала любовь, да так и не нашла. Хотя, мы же с вами только пишем книжку, может и найдет.

Это, почти сага о том, как прошлое рушится, оставляя за собой пустыню, в которой лишь кое-где валяются обломки. Которые, впрочем, все равно пойдут в утиль. Весь вопрос- кто это туда потащит?

Это, конечно же — притча о Русском Алкоголике, оказавшемся самым трезвым среди непьющих персонажей, растерянных от крушения мироздания.