Без выстрела
Шрифт:
Вздохнув, он развел руками.
— Всё-таки перегнул малость наш товарищ, — покачал головой Костя. — Понимаете, мёртвые не разговаривают.
— Кому надо, — узнают!
— А если не узнают? Знаете, что нам будет?
— Э, бросьте. Насмерть убили живого человека, а вы про свою шкуру…
На этот раз Костя даже не обиделся.
— Пойдёмте? — спросил он.
— Куда?
— Ну… туда, конечно…
— Не так просто. Надо подождать, покамест товарищ догадается указать направление или придёт
— Думаете, не найдём сами?
— Думаю, не найдем! — отрубил Пряхин и, отворачиваясь, полез за трубкой.
Костя спрыгнул с выворотня, уселся на валежине. Он смотрел на травы, на кусты вокруг — их ещё не тронула желтизна. На мёртвые деревья гари, которые все-таки грелись на солнце. На даль, задернутую сиреневой дымкой. Смерти не было места в умытом росой мире.
— Намудрили! Суд есть на это. И вообще… — обиженно буркнул студент, точно обвиняя Пряхина.
— Намудрили, — печально согласился тот.
— Степных намудрил! — вскочил Костя, гневно махнув рукой в сторону, где недавно стреляли.
Пряхин посмотрел на него с укором:
— Все мы виноваты. И я, старый дурак, особенно! Догонять сунулись! Никуда бы он не делся, поверьте! Думаете, одни мы с вами такие… внимательные, что ли? Люди-то — кругом! Наши люди, советские!
Костя подавленно молчал. Он согласился бы так вот сидеть молча сколько угодно времени, только бы не идти туда, не видеть ткнувшегося лицом в мох человека, который уже перестал существовать. Но Иван Александрович не собирался прятаться ни от самого себя, ни от содеянного.
— Надо идти! — сказал он. — Думать всем вместе, что делать. Ого-го-го-го-о!.. Ого-го-го-го! О-о!
Крик, подпрыгивая на неровностях рельефа, покатился по гари.
— Ого-го-го-го-о! — сложив рупором ладони, заорал Костя.
Эхо не успело еще утихомириться, когда издали донёсся ответный крик.
— Чуть левее, чем падают тени, — засёк направление Пряхин. — Намного не отклонимся, а там опять покричим.
— Да ведь у нас компас есть! — вспомнил студент.
Горный инспектор промолчал, а Костя подумал, что пользоваться этим компасом было бы неприятно, пожалуй…
Теперь они ломились через густой цепкий кустарник на восточной покати разложины. Студент очень скоро оставил позади Ивана Александровича — молодость не любит тянуться в хвосте. Оттуда, куда они шли, опять раздалось приглушенное тайгой «Ого-го-го», и Костя зашагал ещё быстрее.
Подъём стал круче, из обомшелой земли полезли иззубренные сланцевые плиты. Ещё выше по склону они начали громоздиться в утесы, заслоняющие дорогу.
Неслышно ступая по густому белесоватому мху, Костя обогнул очередное препятствие и едва не наткнулся на человека, натягивающего на ногу сапог. На одну секунду студент подумал, что это Степных. Но в те самые короткие мгновения, пока перестраивалась
Почувствовал, что сердце подкатывается к горлу…
Вот сейчас!..
Конец?…
Конца не было… Не было… Не было…
Тогда он робко приоткрыл веки.
Не веря, широко раскрыл глаза, приподнял голову. Сел, растерянно озираясь…
Он никого не увидел. Только кедры чуть-чуть покачивали вершинами на фоне белого неба. Только вздрагивали, распрямляясь, белёсые веточки мха там, где их придавил тяжёлый сапог человека с кирзовой полевой сумкой.
Треск сучьев за спиной заставил студента вскочить, напружинить мускулы.
— Послушайте, Константин! Вы где? — раздался недовольный голос Ивана Александровича. — Я, знаете, уже не в том возрасте — в прятки играть.
Косте очень не хотелось говорить о происшедшем, которого сам ещё не сумел осмыслить. Но рассказать было необходимо. Избегая смотреть на Пряхина, сообщил коротко и не совсем вразумительно:
— Конечно, если человек не ожидает, и дурак с ног сшибет. Ничего нет удивительного. Так бы и я мог — стукнуть исподтишка, да за пистолет! Жаль, что удрал…
— Кто? Бакенщик?
— При чем тут бакенщик? Этот самый. «Геолог». Сидел тут за скалой.
У Ивана Александровича отвисла челюсть.
— Значит… значит, убит Степных?…
Утро, сверкающее разноцветными искрами росяных капель, сразу померкло.
Часть 3. Доверчивость геолога Раменкова
Глава первая
Для Люды и Семёна этот день закончился ужином в семье Рукосуевых. До гостеприимного крова Фёдора Фёдоровича в Ильинском добрались только к девяти вечера.
— Я от Маккавеева за два часа успевал, а тут… — огорченно махнул рукой Рукосуев. — Одно к одному; и ливень позавчерашний, и мостик этот проклятый. Завтра со светом выедем. Да, очень вас попрошу ничего не рассказывать жене… чтобы не волновалась…
Скрепя сердце приходилось отвечать на шутки разговорчивой, удивительно жизнерадостной хозяйки. Муж представил гостей специалистами, направленными для проверки гидрологического поста на Кручине. Антонина Иннокентьевна не утерпела: